Этими указаниями дается достаточный ответ на запрос о том, «что сделано Россией для своих окраин и по какому праву она настаивает на их «теснейшем единении» с центром государства».
Финляндцы должны сознать, что ни раньше, ни теперь с нашей стороны не совершено против них никакого исторического преступления; мы только следовали исторической логике и справедливости. С финляндским вопросом России нечего бояться открыто предстать перед любым всемирным ареопагом.
Не к России должны быть обращены вопросы о том, что она сделала для Финляндии, а самой России своевременно спросить, не пора ли ей прекратить выдачу всяких субсидий Финляндской окраине? Кажется, русский народ достаточно внес на поддержание финляндской культуры и достаточно простоял на страже финляндской безопасности.
Наши западные окраины особенно настаивают на своем праве развивать свою национальность. В этих своих рассуждениях финляндцы исходят ныне из «высшего мирового порядка». Впервые этот новый основной мотив русско-финских отношений выражен был в 1892 г. в книге проф. Р. Германсона «Государственно-правовое положение Финляндии», где он ставился в связь с заявлениями земских чинов 1877 — 1878 гг., по поводу устава о воинской повинности. Затем тот же мотив был воспроизведен и принят чрезвычайным сеймом 1899 г. в следующей формулировке: «земские чины считают своим долгом, основанном на высшем мировом порядке, придерживаться законов и права, сохранение коих в ненарушимости в 1809 г. было торжественно удостоверено финскому народу). После того проф. Германсон развил свои мысли и изложил их сейму 1904 года в речи, произнесенной 24 декабря (н. ст.).
Финляндские толкования этой точки зрения не приближают, а удаляют Финляндию от России, так как затушевывают самое завоевание края. С русской точки зрения «высший мировой порядок» сказался в факте присоединения Великого Княжества к Российской Империи.
Едва касаясь этого факта, финляндские ученые и публицисты рассуждают так: Финский народ стал «нацией», он имеет собственное политическое существование, собственную «конституцию». Финский народ является другим, чем русский; всякий народ с собственной национальностью, занявший место в истории, в силу высших законов, имеет назначением развиваться и развивать свою национальность. Поэтому и финскому народу необходимо развиваться и развивать свою национальную жизнь всесторонне и свободно, без наложения на него неестественных тормозящих уз. Условием для сего является правовой порядок, зависящий от быта народа и его мировоззрения. Внешнюю политику ведает Россия, но внутренние дела Финляндии «должны разрешаться сообразно особым задачам финского народа». «К задачам Российского государства не относится, — прибавляют они без всякого к тому повода, — лишение финского парода условий свободного и всестороннего развития». Финляндия имеет обязанности по отношению к России, — признают финляндцы, — но «в число этих обязанностей не может входить требование, чтобы Финляндия принесла в жертву свои наиболее драгоценные политические права».
В этих рассуждениях финляндцев затемняется существенная сторона вопроса. Надо различать национальность этнографическую от национальности политической.
Идее государственного объединения, в смысле стирания племенных и культурных особенностей настойчиво проводится немцами, французами, англичанами, шведами в тех округах, где сохранились еще финны, мадьярами, в славянских и румынских провинциях Венгрии, но не Россией. Казанские татары покорены в 1552 г. и до сих пор остаются татарами и магометанами. Немецкие колонисты остаются в Саратовской губ. немцами со времен Екатерины II. Польская народность наилучше развилась в экономическом и культурном отношении под государственным стягом России. Инородцы наши «сожители». В свете едва ли можно найти народность более уживчивую и товарищески благожелательную к инородцам, чем русская. Русский народ смотрит на себя, как на старшего брата, призванного руководить, опекать, а не угнетать и обезличивать. Русский объединяет в братском товариществе. Россия — не Пруссия и не Австрия. Для нее не может быть никаких расчетов обижать входящие в ее состав народности, она может совершенно обойтись без политического фокусничества.