Лондонский журнал «Finland» характеризует финнов, как людей способных достигнуть всякого успеха. Они верят в себя и в свою мировую миссию, ради которой подготовляются и воспитываются целыми столетиями.
Представление о царственном отроке-подкидыше взято из простого повествования; многое в приведенных произведениях Иоганн Ахо и Э. Лейно надо отнести на счет поэтической фантазии их авторов; но тем не менее все указанное свидетельствует, что финны намерены идти своей тропой, и что историческая миссия России совершенно чужда и нежелательна для них. Родственных чувств к России в них наблюсти нельзя. Заботь и печалей России они к сердцу не принимают. Величие и ласка России их не трогают. В исторической работе они ей не помощники и сотрудники. Духовными и нравственными узами финляндская окраина с центром, следовательно, не связана. У жителей единой и нераздельной России нет общего политического отечества; язык их не единит, школа и печать делу духовного сближения не служат.
В виду того, что Финляндия присоединена к России, а финны вошли в состав населения, составляющего Империю, и присягали Всероссийскому Монарху на верное ему служение (а все это ими исполнено), то, по естественному порядку вещей, Россия сделалась для них политическим отечеством и они обязаны, вместе с остальными русскими, считаться подданными нашего Царя. Все финляндцы, без различия партий, признают, что их край составляет нераздельную часть Российской Империи. А если так, то Финляндия должна принимать участие в общеимперской жизни. У финнов должен быть общий с нами патриотизм, одни и те же мировые задачи. Они обязаны в делах государственных и политических быть солидарны с нами. Финны составляли расу совершенно отличную от шведов, однако, это не мешало росту политической солидарности и объединению обоих частей королевства.
Но, к сожалению, у финляндцев нет с русскими общего гражданства, нет сознания принадлежности к единому общественно-государственному телу.
Финны пользуются правами русского гражданства. Но с правами должны быть сопряжены обязанности. Их финляндцы избегают. Они не проявляют даже желания отвечать России простой взаимностью.
Что же имеется у них общего с нами?
Личность Монарха. Связь в лице Монарха финляндцы признают; но одной подобной зависимостью довольствоваться невозможно. Куда она ведет — достаточно наглядно показывает история Австро-Венгрии и Швеции с Норвегией. Венгрия с Австрией теснее соединены, чем Финляндия с Россией, так как у первых имеется несколько общих министерств, а у последних нет ни одного общегосударственного учреждения.
Связь в лице одного Монарха особенно недостаточна, потому что финляндцы отделяют Царя от России. «Можно ли и достаточно ли быть верным подданным Государя, не питая никакого сочувствия к России?» — спрашивал когда-то Ю. Самарин остзейцев. Тот же вопрос можно обратить к финляндцам.
На сейме 1891 г. барон Э. Хисингер сказал: «Мы любим Монарха на основании Его торжественных обещаний и уверений идти по столь драгоценным для нас стопам Его Августейшего родителя, а также на основании Его собственных первых правительственных действий». Вот формула финляндской верности. Барон Хисингер повторил на сейме то, что сотни раз воспроизводилось в печати края. Помимо Хисингера, о характере преданности финляндцев говорил на сейме ландмаршал Гартман. Он сказал: «Поскольку Монарх принимает участие в судьбах народа, поскольку он поддерживает то положение, какое требует просвещение и правовое чувство народа, — он найдет награду в сердцах народа». Ясно, следовательно, что преданность финляндцев условная. Хороша ли и надежна ли подобная преданность — предоставляем решению каждого, ас своей стороны напомним, для иллюстрации, следующий факт.
Финляндские власти в октябре 1894 г., как заявили тогда местные газеты, решили не приводить население к присяге на верноподданство новому Монарху, пока не будет издан манифест, удостоверяющий сохранение финляндского внутреннего самоуправления. Присяга не может быть принесена, — говорили, например, таммерфорсские газеты, — ибо неизвестно, как присягал Монарх. Как решили, так и сделали. Только 30 октября финляндские деятели допустили народ к присяге, когда министр статс-секретарь Ден сообщил из Ливадии, что «удостоверение» подписано.
В настоящее время притязание финляндцев зашли так далеко, что они выставляют большие требования, чем в состоянии предъявлять, напр., самостоятельные государства, образовавшие Германскую империю. — Германия союзное государство. Империя имеет там свою самостоятельную волю, независимую от воли составных частей. Эта воля проявляется в виде имперских законов, которые являются обязательными для всех государств и не нуждаются в их одобрении. «В случае столкновения местных законов государства с законами имперскими первые не имеют никакой силы. Для установления своей воли империя имеет собственные органы. Закон, принятый рейхстагом, не нуждается в одобрении ландтагов отдельных государств... Даже для изменения конституции требуется имперский закон, а не согласие отдельных государств и этот закон действителен даже вопреки их воле». Финляндцы идут далее всего этого и заявляют, что общеимперский закон не обязателен для Финляндии, если он не одобрен их земскими чинами. Они желают своими требованиями совершенно парализовать по отношению к себе имперскую власть. В случае столкновения местного финляндского закона с общегосударственным они не склонны поступаться силой первого. Справедливость требует добавить, что подобные их домогательства находят поддержку со стороны некоторых русских государственных деятелей и ученых.