Он указывал в направлении Золотого Города, туда, где кончался лес и начинались рисовые поля.
– Вон там. Миноширо.
С самого детства нам говорили, что наши глаза – это самое важное, что у нас есть. Вот почему нам было даровано острое зрение. И тогда за сотни метров, там, где сумерки встречались с тенями, я могла разглядеть какую-то белую фигуру, медленно движущуюся по тропе между полями.
– И правда.
– Эка невидаль! Они же даже не редкие. – Я не понимала почему, но обычно спокойный голос Сатору звенел недовольством.
Я не сдвинулась с места. Не хотела двигаться.
Со скоростью черепахи миноширо прошел вдоль тропы, пересек луг и скрылся в лесу. Как только я потеряла его из виду, мое внимание привлек Шун. Я не знала как назвать чувство, охватившее меня. Когда я стояла рядом с ним в свете заходящего солнца, грудь наполнялась сладким, хоть и причиняющим боль чувством.
Возможно, эту сцену я тоже выдумала. Выдумала, смешав несколько похожих эпизодов, приправив сентиментальностью.
Пусть так, но для меня случившееся несет особый смысл и по сей день. Последнее воспоминание о жизни в идеальном мире. Время, когда все было на своих местах, без тени сомнения о нашем будущем. Даже сейчас, когда я думаю о своей первой любви, она все еще испускает теплое свечение, как то заходящее солнце. Хотя это, как и все остальное, вскоре было поглощено бескрайней пустотой и печалью.