— Конечно, — пожимает он плечами.
— Ладно…
Гермиона достаёт из сумки простой магловский альбом для рисования, довольно объёмный. Садится на стул, кладёт его на стол. Драко немного растерян…
— Садись! — с лёгкой улыбкой предлагает Гермиона. Малфой садится рядом.
Грейнджер быстро пролистывает страницы, открывает где-то в середине. На двух листах пять набросков, сделанных чёрной ручкой.
Он замирает. Глаза невольно расширяются. Становится так невероятно хорошо, что теплом обдаёт.
— Роза — это неплохо, конечно, — ухмыляется она. — Но можно и другие рисунки попробовать. Вот, например, дерево. Оно очень хорошо скроет метку. Или перо…
— Таких не бывает, — тихо произносит он.
— Да, оно придуманное. Я объединила перо павлина и… сама не знаю чьё, — улыбается девушка. Он смотрит на неё украдкой, её волнение так притягательно…
— Башня. Ну, не знаю, она неплохая, но слишком простая. Можно над ней ещё поработать. А эти руны означают «Победивший… смерть», — вздыхает она. — Они сложные, но если постараться… Не знаю почему, но мне кажется, тебе подойдёт морда волка. Она правда будет немного выше самой метки. Её скроет шерсть у него на груди.
— Они все потрясающие! — выдыхает он, поднимая на неё глаза. — Когда ты успела?
— Да, вчера вечером, — не скажет же она, что сидела рисовала до пяти утра.
— Даже жалею теперь, что у меня всего одна метка, — улыбается Драко.
— Ну, ты как скажешь! — усмехнулась Гермиона. — Представляешь, некоторые маглы покрывают татуировками всё тело! По-моему, это ужасно! Ладно, если твой шрам настолько уродлив. И-то… Нет, я не думаю, что это нужно. Но я тебя понимаю! Мне тоже не нравится эта надпись, но я надеюсь, что она со временем всё-таки станет незаметней. Просто, когда о ней Грэхем спросил, я подумала…
— Он у тебя спросил? — Малфоя словно копьём пронзило.
— Ну, да. Рукава были короткие, и он увидел. Знаешь, я так растерялась и рассказала.
Гермиона опустила голову, смутилась, словно что-то плохое сделала. Малфой горел. Наверное, никогда он себе этого не простит!
— Так, что? — вдруг спросила она. — Какой тебе больше нравится? Я могу любой нарисовать. Ну, как-нибудь, в свободное время.
Вот в эту минуту Драко и пожалел о содеянном. Он мог встречаться с ней, и она рисовала бы на его руке.
— Мне нравится твоя роза, — тихо ответил он.
— Она уже поблекла, наверное? — немного разочарованно произнесла девушка. — Давай я её обведу?
Гермиона достала ручку из сумки.
Драко поднял рукав. Грейнджер замерла. Глаза распахнулись, она изумлённо хлопала ресницами, и Драко не смог сдержать улыбку.
— За-зачем ты это сделал? — она смотрела ему в глаза со страхом. — Драко! Это безрассудно! Я же даже не знаю состав чернил! А вдруг это опасно?! Это вечное приклеивание, да? Тебе было больно? Ох, ну зачем?! — её глаза наполнились слезами. Гермиона нежно положила ладошку на свой цветок, как будто боялась причинить боль, и слезинка заскользила по щеке.
— Я хотел, чтобы она была со мной! Всегда! — взволнованно произнёс Драко и накрыл её руку своей.
— Не надо было, не надо! — шепчет Гермиона. Губы задрожали.
— Не бойся, всё будет хорошо! — улыбался он. — Мне было не больно и пока всё хорошо. Зато она не сотрётся.
Драко замолчал, вздохнул и с необыкновенным трепетом прошептал:
— Она похожа на тебя.
Гермиона опустила глаза. В ней разразилась такая буря, которой представить себе невозможно! Он держит её руку, а она не хочет её отнимать. Он тёплый. Он вовсе не лёд! И он так нежен с ней. Малфой пошёл на какое-то необъяснимое безумие, чтобы сохранить её рисунок!
— Чем же она на меня похожа? — тихо произносит Гермиона. Бросает на него взгляд. «Какие у него синие глаза!»
— Красивая… и колючая, — он осторожно вытирает пальцами слезинку с её щеки. Гермиона невольно прикрывает глаза, ресницы дрожат. Как он мечтал это увидеть! Его дыхание опаляет её лицо. Девушку охватывает дрожь. У Драко по спине мурашки.
Гермиона открывает глаза. Он так близко. «Нет, нет, нет!»
— Драко, так нельзя! — шепчет она. — Я не могу…
— Тогда, почему ты держишь мою руку?
Вдох… Он нежно касается её губ. Так трепетно, невесомо, мягко! Это словно полёт! Невозможно дышать. Её губы покорно раскрываются, и Гермиона тонет, растворяется. Никогда она не доверялась никому так безрассудно.
Драко словно во сне касается ладонью её щеки, скользит по её бархатистой шее. Вздох! Она такая сладкая! Движения губ глубже, смелее, Грейнджер не противится, она отвечает так нежно, тепло, влажно… Он обвивает правой рукой её талию, притягивая девушку к себе. Драко поднимает её за собой, прижимает крепче к своей груди. Она стонет! О! Как он хотел слышать этот томный звук! Гермиона проскальзывает по его плечу, шее, запуская пальцы в мягкие светлые волосы, вызывая во всём его теле мелкую дрожь.
«Драко, пожалуйста, остановись…» Она понимает, что не в силах противиться! Это неправильно, но выше её сил! Почему она так безумно хочет его губ, его рук, его дыхания! Сердце рвётся на части, в животе всё сжимается! «Драко, умоляю, отпусти…» Гермиона обвивает его плечи руками, он такой худой, жёсткий. Совсем другой. Что же она делает?
Девушка опускает руки, упирается в его грудь. «Нет, нет, Грейнджер! Не уходи!» Она стонет. Как же нежно она стонет! Шепчет прямо в его губы:
— Драко, не надо! Так нельзя!
Он касается губами её подбородка, шеи и тихо хрипит:
— Уходи от него. Прошу тебя! Уходи! — в его душу проникает отчаяние, то чувство, которое он так ненавидит!
— Пусти, Малфой! — стонет она, буквально ломая саму себя. Он не имеет права её держать! Он за окном! Он в лесу! Он в тёмном коридоре! Он везде! Он всегда был с ней. А она с ним…
Малфой разжимает руки. Гермиона смотрит на его длинные сомкнутые ресницы. Она вдруг обнимает его лицо ладонями, и он накрывает их своими.
— Прости меня, — шепчет она. — Я не могу!
И нежно касается его губ. Пытается запомнить его вкус, его запах. Резко отталкивает, хватает сумку и убегает.
Он несколько секунд стоит в оцепенении, сердце бьётся с трудом, пропуская удары. Драко садится на стул, запуская пальцы в волосы, где только что были её руки. Облокачивается на стол, зажмуривается. Всё нутро разрывается от сладкой боли. В нём звучит её шёпот: «Прости меня, я не могу!»
«Грейнджер! Я не сдамся, упрямая гриффиндорка! Я не сдамся!»
Комментарий к Глава 21. … так нельзя…
“Hic manere in aeternum” (лат.) - останься здесь навечно.
========== Глава 22. Крылья ==========
Гермиона летела не разбирая дороги. Лицо раскраснелось, губы горят, искры перед глазами. Всем телом, всей душой ощущала, как безумно хотела быть с ним. Это сильнее её! Желание видеть его, слышать, говорить, держать за руку. Чтобы он говорил с ней: «Не бойся, всё будет хорошо.»
Она всё ещё чувствовала его руки, его губы. Кажется, его запах впитался в её кожу. Что же теперь делать?
Вбежав в свою спальню, она упала на кровать и ничего больше не могла, только прокручивать в голове снова и снова всё случившееся.
Грейнджер потрясена его нежностью! Как чутко он касался её! Никакого напора, принуждения. Он был сдержан, так деликатен, словно хотел уберечь. Может поэтому у неё чувство такое, что этого было мало.
«Уходи от него. Прошу тебя! Уходи!»
Неужели он хочет быть с ней? Малфой и Грейнджер! Как это возможно? Разве он решится на такое? А она?
Конечно, Гермиона не пошла к Виктору. Сможет ли она теперь обнять его? Поцеловать? Позволить ему ласкать её, самой прикоснуться к нему? Как??? Если она понимает, что ей никто не нужен, кроме него, её бывшего врага.
Драко даже не думал о том, сколько времени, что происходит вокруг. Он словно провалился в другое измерение, где его душа обретала новый смысл существования.
Малфой думал о Грейнджер. Думал, что теперь без неё жизнь не нужна. Совсем. Она не отняла своих рук, шептала его имя. Она поцеловала его! Обнимала… Она была растеряна. Да! Грейнджер ужасно растерялась! Он это видел, как Гермиона боролась сама с собой. Драко уверен — она хотела остаться, быть с ним, но это её «не могу», «так нельзя». Конечно, так нельзя! Она должна уйти от Крама! Он — помеха! Решится ли она? Неужели будет и дальше отдаваться этому медведю, после того, что случилось?