Мы переночевали у Панаева и на следующий день, с утра, уехали в Ораниенбаум.
Первое, что меня поразило при въезде во двор Ораниенбаумского замка, ― венец над центральным павильоном: замкнутым ободом; однако нетрудно было заметить, что это не царская, а княжеская корона.
Я расспрашивал моего спутника о короне, но мало знакомый с геральдической наукой, он меня уверял, что такой была старая корона царей. Вмешался и привел нас к согласию управляющий, пояснив, что это ― корона князя Александра Меншикова, которому принадлежал замок.
С опалой могущественного фаворита, его владения были конфискованы и перешли к царице, а та их завещала наследникам как родовые. Этот венец был короной силезского герцогства де Козел, которую ему пожаловал император Карл VI, делая его князем [Священной] римской империи.
Мы видели рождение и возвеличение Меншикова. Он использовал расположение к нему, чтобы скупать огромные имения как в России, где был князем, сенатором, фельдмаршалом и кавалером ордена св. Андрея, так и за ее пределами; он обладал таким неимоверным количеством земель и поместий в империи, что мог, образно говоря, ехать от Риги (Ливония) до Дербента (Персия) и каждый раз ночевать в своих имениях. В его обширных владениях жили 150 тысяч крестьянских семей или более 500 тысяч душ. Прибавьте ко всем этим богатствам свыше трех миллионов рублей, то есть столько, во сколько оценивались серебряная и золотая посуда, украшения, камни и подарки от тех, кто нуждался в его посредничестве в отношениях с царем, и кто оплачивал услуги фаворита.
Может быть, Петр, отлично зная об его незаконных поборах, собирался его сослать и, может быть, велел бы это сделать, когда умирал неожиданной, быстрой, почти таинственной смертью, о которой мы рассказали.
Итак, Меншиков устоял во всех своих почестях, во всем своем богатстве, другими словами, сохранил все свое могущество. И в качестве фельдмаршала держал в своих руках войска. С пятью сотнями человек он окружил сенатский дворец; затем, войдя в зал заседаний, где ранг давал ему право присутствовать, и, заняв свое место, он заставлял сенат решить вопрос о престолонаследии в пользу Екатерины ― его бывшей любовницы, надеясь править от ее имени и вместо нее. Однако проявилась оппозиция.
Великий канцлер и другие сенаторы не разделяли мнения Меншикова и поддерживали порядок престолонаследия в пользу Петра II, внука царя.
Испытывая давление от присутствия Меншикова и солдат, сенаторы предлагали посоветоваться с народом и открыть одно из окон зала, где шло заседание, для общения ассамблеи с людьми. Меншиков ответил, что не жарко, чтобы открывать окна. После этого он подал знак, и вошел офицер, с двумя десятками солдат только, но в глубине коридоров можно было видеть всю военную группу, вооруженную и грозную. Императрица Екатерина была провозглашена преемницей Петра I.
Но вскоре опека Меншикова стала ей в тягость, и она дала почувствовать, что этим раздражена. С тех пор Меншиков предугадал близкую смерть императрицы Екатерины и занялся подбором наследника ее короны. Пообещал трон великому князю Московскому при условии, что тот женится на его дочери. Великий князь, вольный не выполнять обязательства, впутался в это дело. И вот что рассказывают или, скорее, рассказали.
Екатерина, в самом деле, как и предвидел Меншиков, заболела; Меншиков пожелал взять на себя все заботы о достославной больной; однажды Меншиков взял из рук фрейлины-итальянки, которую звали мадам Джанна, чашку с назначенной врачом микстурой. Екатерина нашла микстуру такой скверной, что отпила только три четверти чашки и передала ее фрейлине. Та не могла сообразить, откуда взялся дурной привкус в питье, приготовленном ею собственноручно и только из приятных компонентов, допила микстуру из чашки и действительно обнаружила в ней тот самый привкус, на который пожаловалась императрица.
Императрица умерла; фрейлина тяжело заболела и была спасена только мужем, итальянским химиком, который дал ей противоядие.
Меншиков, стал хозяином и господином всех и вся. Сосватал дочь молодому царю и стал его стражем, но не как императора, которого уважают, и не как зятя, которого любят, а как узника, когда боятся, что тот убежит. Тем не менее, Петр II бежал. Его компаньонами в этой игре были тетка Елизавета (которая правила после и оставила восемь внебрачных детей и ни одного законного наследника и была названа Милосердной, потому что в ее царствование никто не умер насильственной смертью) и два молодых князя Долгоруких. Во время поездки, предпринятой Петром II в Петергоф в сопровождении неотлучного опекуна, один из двух братьев, Иван Долгорукий, подталкиваемый министром Остерманном, предложил юному принцу бежать ближайшей ночью через окно.