Сейчас же, получив от библиотекаря выговор за нарушение тишины, хулиганы тут же умолкли, многозначительно переглянулись, точно это был сигнал к началу какой-то операции, и, взяв по книге, рассредоточились по залу. Рауль сел рядом с Анной таким образом, чтобы его могли видеть остальные, и начал подавать ей невнятные знаки руками. Та взглянула на него краем глаза, но поворачиваться не стала. Не желая вступать в контакт, она демонстративно уткнулась в книгу. Но Рауль продолжал вызывающе кривляться, чем в очередной раз навлёк на себя гнев библиотечного надзирателя.
Чувствуя неотрывный взгляд Рауля на своей спине, Анна, не выдержав, снова подняла голову и вопрошающе уставилась на него. Тот чуть не свалился со стула от радости, что, наконец, сумел привлечь её внимание, и, пока она не отвернулась, торопливо кивнул в сторону двери.
«Похоже, он не отвяжется, — решила Анна про себя. — Придётся подыграть».
Когда они оказались снаружи, Рауль не замедлил начать разговор:
— Ну, привет, молчунья! — сардонически улыбаясь, протянул он руку.
Анна завела свои руки за спину и сдержанно ответила:
— Здравствуй, конечно, но будь добр называть меня по имени.
— Ого, ты умеешь разговаривать! — его наигранная усмешка стала ещё кривее. — Но руку пожимать не будешь?
— Нет.
— Ну что ж…
— Тебя ведь зовут Рауль, верно?
— Да, Рауль Гарро!
— Послушай, Рауль, тебе лучше последовать примеру остальных и оставить попытки со мной подружиться.
— Я и не пытался…
— Тогда зачем отвлёк меня и вытащил сюда?
— Эй, да ты молодец! — раздался чей-то задорный голос из-за спины.
Дверь снова заскрипела, и вокруг Рауля и Анны собралась группа хулиганов. Один из них, носивший квадратные очки с толстыми линзами, подошёл к Раулю сбоку и похлопал его по плечу, сказав:
— Да, молодец! Считаю, задание выполнено.
— Так вот в чём дело! — Анна всё поняла. Она отшатнулась от них, как ошпаренная. Ей хотелось убежать, забиться в какой-нибудь угол, но девочка была окружена, ощущая себя загнанным в силки кроликом, который может лишь беспомощно озираться по сторонам.
— Ха! Да вы только посмотрите на неё! — один из мальчишек подошёл к ней вплотную и пренебрежительно натянул на палец прядку золотых волос.
— Она же сейчас расплачется. Молчунья, так ещё и плакса!
— Ладно-ладно, хватит с неё. — мальчишка в круглых очках, который, по всей видимости, был лидером группы, заметил, как пальцы Анны начали краснеть и загораться. Не желая подвергать товарищей опасности, он сделал жест в направлении коридора: — Дружище, пойдём отсюда! — и, схватив Рауля за локоть, он увлёк его за собой в том же направлении, куда двинулись остальные.
Почти завернув за угол, Рауль замедлился, осмелившись поднять взгляд на растерянную девочку. Она стояла там же, где они её оставили, и не шевелилась. Обхватив себя руками, Анна дрожала всем телом и едва сдерживала рыдания. Полный искреннего сочувствия, он хотел было подойти и извиниться, но так и не решился, резко отдёрнул голову, снова слился с шумной компанией и исчез за поворотом стены.
После праздников учёба вернулась в привычное русло.
К концу зимы Анна от корки до корки изучила первый том семейных хроник, особенно вдохновившись историей жизни Оливии Славной, летавшей на огромном золотом драконе по кличке Аурум. При помощи дара управления людскими эмоциями она сумела подавить несколько народных бунтов в тот период, когда Вильгельм I Завоеватель только пришёл к власти в объединённой Англии, раздираемой гражданскими войнами, с одной стороны, и попытками соседних государств воспользоваться её неустойчивым положением на политической арене — с другой. В отличие от Элари Безумной, которая использовала магию в эгоистичных целях, Оливия Лейн не стремилась превращать людей в своих безвольных рабов. Вместо этого она освобождала их сердца от гнева и низменных желаний, подталкивая к самостоятельному принятию более верных решений.
Мудрость, с какой Оливия распоряжалась своей силой, впечатлила Анну, и она начала усердно работать над развитием «магии чувств», чему был посвящён первый раздел труда Корнелиуса Эйншуфа. Девочка выучила оттуда несколько полезных заклинаний: Cor Pacatum — успокаивающие чары, Timorabire — чары, изгоняющие страх, и Inspiratio — магию вдохновения[14].
Однажды Анна допоздна засиделась в библиотеке. Обнаружив, что до отбоя осталось всего несколько минут, она спешно покинула читальный зал и устремилась к башне Гамаюн, боясь встретить по дороге школьного завхоза Генри Зоркого Глаза. Тот обладал способностью видеть в темноте и был особенно строг с учениками, нарушавшими комендантский час.
Внезапно, где-то в отдалении Анна услышала шум и тут же замерла, прильнув к холодному камню стены. Раздался чей-то сдавленный крик, за которым последовали звуки возни и неразборчивая болтовня. Девочка вся обратилась в слух. Слов говоривших было не разобрать, но она поняла, что голоса принадлежат её ровесникам.
Вскоре всё стихло. Успокоив бешено колотившееся сердце, Анна двинулась дальше и достигла лестничной площадки. Яркий свет от нескольких факелов на мгновение ослепил её. Моргнув пару раз и потерев глаза кулаками, она увидела мальчика с длинными тёмными волосами, который сидел на краю лестницы спиной к ней. Было слышно, как он тихо всхлипывает и что-то сердито бормочет себе под нос.
Анной завладело спонтанное желание опробовать на нём недавно освоенную магию. Она осторожно приблизилась к мальчику, присела на корточки рядом и коснулась его дрожащего плеча кончиками пальцев. Крепко зажмурившись, Анна постаралась вложить в слова заклинания искреннее желание успокоить его.
Не успел мальчик опомниться, как негативные эмоции отступили, сменившись приятным облегчением.
— Что это?! Что ты со мной сделала? — воскликнул он, вскочив на ноги.
Видимо, ему было стыдно, что кто-то застал его в таком жалком состоянии.
— Прости, я только хотела помочь… — Анна тоже встала и потупила взгляд. Она не ожидала такой бурной реакции с его стороны, и ей стало неловко.
— Мы ведь учимся на одном факультете? — немного придя в себя, спросил мальчик.
— Да. Но раньше мы не общались.
— Меня зовут Людвиг, — сказал он, протягивая руку. — Людвиг Лиден.
— Да, я знаю, — Анна сделала шаг к нему навстречу и пожала протянутую руку. — А меня…
— Анна.
Она кивнула.
— Но что это всё-таки было?
— Cor Pacatum, успокаивающие чары.
— Никогда не слышал о таком заклинании.
— Это особая магия, доступная лишь эмпагусам[15]. Все, кто владел ей когда-либо…
— …были твоими предками.
— Верно.
— Что ж, должен признать, это впечатляет.
Его искреннее восхищение смутило Анну. Она нервно кашлянула и снова отвела взгляд.
Людвиг хотел ещё что-то добавить, но его на полуслове прервал ударивший в уши надсадный скрип старых половиц, который предупреждал о приближении кого-то очень грузного. Из темноты вынырнула мрачная фигура школьного завхоза. Не успевшие удрать дети беспомощно прильнули друг к другу и подняли на него полные отчаяния глаза.
15
Слияние лат. слов «empathy» («эмпатия») и «magus» («маг»). То есть чародей, владеющий «магией чувств».