Выбрать главу
Так здесь открытием канала Был начат пятилетний план.

1930

Сельская кузница

Кукует в кузнице кукушка — Кует кувалда по станку Свою докучную частушку: Ку-ку, ку-ку.
Лучится утро чистой сталью, Звенит и вторит молотку, И над проселочною далью Ликует звонкое — ку-ку.
Кудрявится вдали опушка Кустами кучными в шелку. Кукует в кузнице кукушка: Ку-ку, ку-ку.

1920

Дмитрий Семеновский

Товарищ

Весенним дыханьем, нежданно и ново, Меж нами промчалось заветное слово, Заветное имя одно:    — Товарищ! — Как песня, звучит нам оно.
То — песня во славу труда-миродержца, То — мост, переброшенный к сердцу от    сердца, То — братьям от братьев привет.    — Товарищ! — Прекрасней воззвания нет.
Из темных подвалов, из глуби подполья Помчалось оно на простор, на раздолья Кипящих толпой площадей.    — Товарищ! — То — новое имя людей.
Лучистее взгляды, смелее улыбки. И кажется: майским сиянием зыбким Вся жизнь озарилась до дна.    — Товарищ! — Мы — сила, мы — воля одна.

1917

«Юных глаз счастливое сиянье…»

Юных глаз счастливое сиянье И волненья радостного дрожь, Как заветное воспоминанье, Ты всегда в душе моей найдешь.
Помнишь: увидала, подбежала, Хорошея сердцем и лицом, И сияла взором и дрожала Молодым сквозистым деревцом?
И недаром в том правдивом взоре Так душа играла и цвела: На любовь, на радость и на горе Нежную ты руку мне дала.
В дни сомнений, в дни разуверений Вспоминал я, милая, не раз Трепет твой безудержный, весенний, И сиянье необманных глаз.
И когда на ложный путь разлада Мы сбивались, счастья не храня, Свет того девического взгляда Возвращал тебе всего меня.
Дни летят. Весна сменилась летом, В листьях плод таится золотой. Ты лучишься новым ровным светом — Материнства теплой красотой.

1930

Никифор Тихомиров

Братья

Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты — мужик, Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык.
Я кую, ты пашешь поле, Оба мы трудом живем, Оба рвемся к светлой воле, С бою каждый шаг берем.
Я сверлю земные недра, Добываю сталь и медь. Награжу тебя я щедро За твои труды и снедь.
Наши руки мощью дышат, Наши груди крепче лат, Наши очи местью пышут, Постоим за брата брат.
Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты мужик, Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык.

1917

Шершавая ладонь

Расту. Расту. Стальные нервы Закалены среди машин. Я не последний и не первый Пришел от голубых равнин.
Пришел, пропахнувший лесами, И с песнями плакучих ив, Смотрел я детскими глазами На стянутый ремнями шкив.
Смотрел и думал молчаливо Под пляску звонких молотков, И пряталась в душе пугливо Семья печальных васильков.
Так с каждым днем все реже, реже Всплывало дальнее село. И новый мир в душе забрезжил, Запело сердце, зацвело…
Я полюбил душой глубоко Заводский грохот и огонь. Насыщена железным соком Моя шершавая ладонь.

1923

Борис Турганов

Товарный 209 238

Широки страны моей просторы: протянулись без конца и края. По ночам — сверкают семафоры, и рожки сигнальные играют,
и уходят в дымные дороги, в дальние, глухие перегоны по крутым подъемам и отлогим красные товарные вагоны.
… … … … … … … … … … … … Ветер налетал, метал и плакал, заливался, завивался выше. Дождик покрывал блестящим лаком станционные худые крыши.
Эшелон грузился у товарной, и погрузка шла — без замедленья. Знали мы: готовит враг коварный снова на Советы наступленье,
знали мы, что пану поклониться для рабочих — нынче несподручно. И повез нас к западной границе паровоз — насмешливый разлучник.
Наши хлопцы — сжались тесным    кругом, крепко помнили, зачем мы едем, и вагон товарный был нам другом, согревал и двигал нас к победе.
И сильнее памяти о доме, и сильнее, чем глухая осень — мне запомнился вагонный номер:      209 238.
… … … … … … … … … … … … Не задаром, видно, хлопцы бились, — мы покой завоевали прочный. Время шло, мы сроки отслужили, и настало мне идти в бессрочный.