— Убери ее, — сказал Ирв пустыннику-мужчине.
— Что? — спросил тот.
— Убери ее, — не церемонясь, повторил Ирв, — она мешает нам.
— Вы не должны говорить так, — сказал пустынник.
— Да? Это почему?
Пустынник молчал.
— Ладно, — сказал Ирв. — Убирай ее отсюда и продолжим разговор.
— Вы не должны говорить так, — снова сказал пустынник, и Ирв почувствовал напряжение в его голосе, но не обратил на это внимания.
— Как это не должен? — удивился Ирв. — Ты мне будешь указывать, что я должен делать?
Пустынник не ответил. Женская особь все продолжала визжать. Это было очень неприятно и раздражало Ирва.
— Ну давай, пустоголовое животное, делай, что тебе говорят, — сказал он.
— Я не хочу сердиться на вас, но вы вынуждаете меня, — голос пустынника стал более напряженным.
— Что? Ты угрожаешь мне?
— Я предупреждаю вас, — произнес пустынник, — не нужно говорить так.
— Вот как? — Ирву, конечно, совсем не понравилось то, что пустынник пытался запугать его. — Ты меня предупреждаешь? И чем ты пытаешься меня напугать? — он чувствовал себя в полной безопасности под защитой стражей. — Ты, скотина безмозглая, ну-ка бери свою подружку, и катитесь отсюда оба.
— Вы все же не слушаете меня, — с дрожью в голосе проговорил пустынник. — Мне очень жаль, но я вынужден сделать это.
— Интересно, что? — усмехнулся Ирв. И тут почувствовал чужую злобу и ярость и ненависть, словно дикий зверь скалил зубы, готовясь, вцепиться ему в горло острыми клыками, огромными клыками.
Это длилось меньше секунды, а потом — как вспышка — словно раскаленный нож вошел в мозг, разрывая и выжигая все на своем пути. Пустынник вонзил в его голову жгучую боль и жег и давил, не прекращая. Ирв вскочил на ноги и, схватившись за голову, побежал прочь от стражей. В глазах потемнело — боль была резкой и невыносимой. Он еле успел добежать до дома, где пустынник уже не мог достать его. Но шок был слишком сильным, Ирв упал на пороге, лишившись сознания. Потом он кое-как пришел в себя и добрался до постели. В общем, таким образом он узнал, что пустынники, оказывается, могли кусаться. Видимо, уже не желая использовать его мозг, пустынник хотел убить его. С тех пор Ирв старался больше не раздражать пустынников. После того случая он несколько дней не подходил к стражам.
Ирв думал о вопросе для Пустынника — конечно, он ведь обещал ему. Но дело было даже не в этом, а просто Ирву стало интересно найти то единственное, что нужно для того чтобы быть счастливее. Вообще ему понравилась идея одного вопроса в год. «Этот Нолу, наверное, большой шутник, — думал Ирв. — Таким простым и до смешного наивным способом заставить людей копаться в своей жизни и вообще размышлять!».
Да, похоже, вот, что еще было в этом и, возможно, даже главным, хотя и скрытым, невидимым на первый взгляд. Действительно, зарт должен был хорошо подумать, прежде чем выбрать и сформулировать свой вопрос. А думать для зартов, пожалуй, было крайне полезно с их упавшим уровнем общего интеллекта. Нолу, таким образом, заставлял их думать и развивал их, помогая зартам снова стать умными.
Да, Нолу был не прост. Вот так взять и найти способ, как сделать людей умнее. Причем не какой-нибудь фантастический или, скажем, хирургический, а самый простой и естественный. Конечно, человек умнеет, когда думает; Нолу и создал условия, когда зартам стало выгодно и нужно думать и не о чем-то там — о деньгах или вещах, хотя, возможно, и о них, — но о жизни, о своем месте в этом мире. Зарты могли рассматривать свою жизнь с практической точки зрения, то есть, что они могут сделать с ней, как повернуть ее, чтобы добиться своего маленького счастья. И при этом, конечно, нужно понять, в чем оно, это счастье, что важнее для тебя: деньги ли, вещи, или, может быть, что-то еще?