Их домик располагался вдали от людей, в чаще леса, где едва ли кто-то рискнул бы их искать. И подобное одиночество устраивало и его, и Веселину, которая теперь стала с большей охотой проводить время в лоне природе, избегая людских столпотворений. Он склонялся к мысли, что её обострённых слух просто не мог выносить весь тот шум, что они издавали.
Он застал её у небольшого, заросшего камышом пруда, в любимом месте. Веселина всегда находила его без труда, какой бы заросшей не была тропа, ведущая к нему. И это вызывало восхищение. Кудрявые волосы легонько подпрыгнули на плечах, когда она склонилась к прохладной поверхности воды, пытаясь что-то нащупать. Но тело подвело её, и опасно накренилось, грозясь рухнуть в озеро. Ян успел подхватить её в последнюю минуту.
— Ой-ёй, — неловко проронила Веселина и улыбнулась, почувствовав знакомые руки. — Ты как всегда вовремя, Ян. Что-то я замечталась…
— Совсем с ума сошла? Я же просил не приближаться к воде, — ворчливо отозвался он, аккуратно отодвигая её подальше от озера. — Здесь слишком мелко, чтобы утонуть, но ты же только недавно выздоровела! Хочешь опять слечь?
— Не хочу я, — обиженно поморщилась Веселина, интуитивно поднимая голову, следуя за звуком его голоса. — Я просто уронила кое-что… Можешь помочь, пожалуйста?
Ян непонимающе дёрнул бровью и пошарил взглядом по земле, заметив вдруг слабый блеск металла. У его ног, подле кромки воды, лежал его старый медальон, тот самый, который когда-то давно достался ему за победу над монстром.
— Каким образом ты его уронила?
— Случайно… Он запутался в волосах и я пыталась поправить. И выронила… Прости.
— За что ты извиняешься, — хмыкнул Ян и, стряхнув с него пыль и грязь, аккуратно надел его на тонкую женскую шею. — Пожалуй, стоит найти тебе более подходящее украшение. Когда я дарил его тебе, то не думал, что он будет столь громадным для тебя…
Веселина вдруг испуганно сжала медальон руками, словно его у неё пытались отобрать, и голосом, не терпящим возражений, сказала:
— Нет, ни в коем случае! Мне ничего другого не нужно.
— Почему нет? Зачем тебе это старьё?
— Потому что ты сам мне его подарил. Это теперь моё, понятно?
Он не сдержал весёлого смешка, с умилением разглядывая её серьёзное лицо, которое выглядело довольно забавно. Особенно, если учитывать тот факт, что смотрела она ему куда-то за левое ухо. Хотя этот факт его скорее печалил. Ян скользнул пальцами вдоль щеки, с тревогой отметив, что она замёрзла, и обхватил лицо ладонями. Веселина довольно сощурилась, словно кошка, которую погладили вдоль шёрстки, и ткнулась носом куда-то в запястье.
— Скажи, тебя устраивает это? — спросил он то, что долгое время вертелось на языке.
— Что именно? — непонимающе отозвалась она.
— Жизнь здесь, вместе со мной, твои глаза… Ты не жалеешь о том, что выбрала не себя, а кого-то другого?
Веселина медленно моргнула и вдруг коснулась его запястий, обводя выступающие костяшки на крепких руках.
— Их нет.
— Кого нет?
— Тех рун, которые всё время сковывали тебя, — улыбнулась она и крепче сжала пальцы на запястьях, позволяя им медленно согреваться его теплом. — Я выбрала не «других», я выбрала тебя и твою свободу, Ян. А всё, что случилось в итоге, стало лишь приятным результатом моего решения. Иногда поступать правильно — самое сложное.
— И оно того стоило? — с сомнением спросил Ян, прислоняясь к её лбу своим. — Ты живёшь во тьме, а остальные даже не знают о той жертве, которую ты принесла ради их благополучия.
— Ничего, мне это не нужно, — пожала плечами Веселина и вдруг безошибочно нашла его глаза. Белёсая поволока на миг дрогнула в её взгляде — казалось, ещё чуть-чуть, и она вновь увидит, узреет. — Мне нужен ты, спокойствие леса и перепалки Званы и Вацлава время от времени. Кстати говоря, стоит поспешить к ним. Они уже наверняка заждались…
Она хотела выскользнуть из его объятий, но он лишь крепче сжал пальцы, притягивая её вновь к себе и впиваясь в губы жадным поцелуем. Сколько бы он не делал это — всегда было недостаточно, всегда хотелось больше. Что в прошлой жизни, что в нынешней. Возможно, судьба и отобрала её у него в первый раз, наказав за алчность, за гордыню, за тщеславие, но более он не позволит этого сделать. Даже если все боги мира будут против, он найдёт её в каждом из своих перерождений, каких бы усилий ему это не стоило.