- Ядовитые пары - это эфир, что ли?
- Ну, эфирные морилки - это для юных пионеров, - пренебрежительно отмахивается энтомолог, - их надо подзаряжать каждые десять минут, какая уж там работа... Профессионалы обычно пользуются цианидовыми морилками. Вот, смотрите - на дне банки, под вставленной враспор картонкой, лежит бумажный пакетик с цианидом. Воздух в морилке всегда насыщен парами воды - тела погибших насекомых выделяют много влаги, так что кристаллы цианистого калия медленно разлагаются с выделением газообразного цианистого водорода. Морилка с вот этим пакетиком будет работать года полтора-два безо всякой подзарядки - дешево и сердито.
- Гляди-ка ты, - констатирует штатский, осторожно принюхиваясь к полуоткрытой банке, - действительно, запах горького миндаля, прям-таки Агата Кристи... Как, кстати, вы ухитрились это добро через таможню в аэропорту пронести?
- Обыкновенно. А какая в том проблема?
- Ну, всё-таки - цианистый калий... Вы же заполняли таможенную декларацию, там есть такой пункт - оружие, наркотические вещества, яды... Вы что же, выходит - нелегально ее ввозили?
- Ч-черт, мне это и в голову не пришло... Наверно, можно сказать и так, - пожимает плечами энтомолог. - Мы ведь спокон веку с цианидовыми морилками работали, и дальше будем работать - а что делать?
Штатский некоторое время молчит, всем своим видом демонстрируя растерянное сочувствие.
- Боюсь, что лично вы, Виктор Сергеевич, ни с какими цианидовыми морилками больше работать не будете... Скажите, - он участливо подается вперед, - вы и вправду не понимаете, в какую историю вляпались?
- Нет. Не понимаю.
- Напрасно. Вы чуть напрягите воображение и представьте себе, как это всё будет звучать на процессе... Значит-ца, так. В Тюркбашиабаде имеет место быть обширный заговор, в основном русскоязычных. Заговорщики планировали умертвить нашего Тюркбаши - если угодно, могу ознакомить вас с их признаниями. Один из активных участников заговора - ваш приятель Рустам Азизов... да-да! И вот с исторической родины заговорщиков прибывает эмиссар, который тайно доставляет им смертельный яд... У нас имеется банка цианистого калия с вашими и азизовскими отпечатками, и ваше признание, что яд ввезен вами в страну нелегально. Вы хоть понимаете, что одного этого с лихвой хватит, чтоб отправить вас на виселицу?
Тут только до Витюши доходит: обыграли его как младенца, обвели вокруг пальца, гады! Что же делать-то, а?.. Чисто рефлекторно пытается ослабить вдруг сделавшийся тесным воротник:
- Адвоката! Я требую адвоката! И российского консула!
- Адвоката вы, по здешним законам, получите после вручения вам обвинительного заключения. Что ж до российского консула... Это ты, небось, анекдот вспомнил, брежневских еще времен? Ну, как советский турист в Париже отбился от группы, и занесла его нелегкая в бордель. Ему там наперебой предлагают - "блондинку? брюнетку? негритянку? малолетку?" - а он, бедняга, только жмется в угол и бубнит как заведенный: "Рашен консул!.. Рашен консул!" Бордель-маман, поставленная в тупик клиентом-привередой, наконец капитулирует: "Русского консула? О-кей, это возможно, но только очень дорого"... Так вот, - усмехается штатский, - по нынешнему времени русский консул - это возможно, и при этом совсем дешево. Сейчас пригласим его сюда, кликнем надзирателей и отдерем его вкруговую, прямо при тебе... Слышь, лейтенант, а ты какой секс предпочитаешь - анальный или оральный? Ах оба... А он потом, возвернувшись к себе в посольство, еще и ноту с извинениями нам пришлет - такая уж нынче у вашей России генеральная линия на международной арене...
- Так что давай-ка ты кончай со всеми этим глупостями - "адвокат", понимаешь, "консул", - теперь штатский уже прочно перешел на "ты", - и начинай сотрудничать со следствием. Значит, так: если ты участник заговора, ушедший в несознанку - тогда точно петля; а вот если ты просто курьер (тебя попросили - ты и привез, по неразумию своему) - тогда, что называется, "возможны варианты"...
10
Горный склон, утыканный как именинный пирог тонкими желтоватыми свечками ферул, обрезан понизу отвесным обрывом в полсотни метров. Бушующий на дне этой пропасти поток смотрится из здешнего отдаления как замерзшая сибирская речушка: ветер почти дочиста подмёл от снега поверхность мутно-голубоватого льда, оставив белопенные сугробы-заструги лишь в затишках позади вытарчивающих там и сям камней. Наверху же склон упирается в крупнообломочную осыпь, серые кубические монолиты которой держатся, как кажется, вообще ни на чем: чихни - и получишь на той самой нижней речке запруду размером с приснопамятную Нурекскую ГЭС.
Вдоль склона двигаются, растянувшись цепью, десятка полтора бородачей в чалмах из грязных полотенец, вооруженных кто советскими АК-74, а кто американскими М-16. Цепь видна чуть сверху: там, в одной из глубоких каверн осыпи, затаились двое, в изодранном обмундировании советского образца. Один из них, с головою небрежно замотанной почерневшей от грязи тряпицей, пребывает в полубеспамятстве; второй, вооруженный пистолетом (единственное их оружие), наблюдает из своего укрытия за прочесывающими местность автоматчиками. Если присмотреться повнимательнее, в раненом можно, хотя и не без труда, узнать Борю-Робингуда, а в напарнике его Ванюшу-Маленького только выглядят они заметно помоложе нынешних.
Бородачи вроде уже миновали их укрытие и ушли дальше по склону. Ванюша медленно, со всей возможной осторожностью, выбирается из норы, дабы продолжить наблюдение за противником - как раз чтобы столкнуться нос к носу с отставшим от своих старым хрычом в галошах на босу ногу и с допотопной маузеровской винтовкой... Оба вскидывают оружие одновременно, но Ванюша упреждает деда из своего макарова, и тот валится навзничь на колючие подушки отцветшего уже акантолимона. Мгновение спустя автоматчики уже лезут вверх по склону с истошными воплями "Аллах акбар!", поливая свинцом окрестности Робингудова убежища. Грохот стрельбы отдается в голове раненого невыносимой болью, и...
...Робингуд рывком отрывает голову от подушки: комната тихого загородного коттеджа, лунный свет, просочившийся сквозь легкие шторы, девушка, уютно устроившая голову у него на плече... Стрельба? - о черт, какая стрельба, это же сигнал спутникового телефона! Ни дна им, ни покрышки... Осторожно выскользнув из сонных объятий, Робингуд босиком шлепает к журнальному столику и, бросив взгляд на часы ("Полтретьего... однако!..") поднимает трубку: