Воду в это время спускают. После очистки арыка и наполнения его водой, рыбы в нем не бывает. Она заходит летом, когда отмечет икру в водохранилищах и устремится в поисках кормных- мест.
Очень крупные рыбы в каналах и в арыках встречаются редко, но оживленный клев сазанчиков и сомиков до одного-двух килограммов весом доставляет большое удовольствие. А, главное, рыба клюет почти постоянно, и хроническое бесклевье нам неизвестно. Правда, иногда приходится порядком походить в поисках рыбы, но это не так трудно, потому что всегда есть уверенность, что рыбу найти удастся. И насадка - всегда под рукой.
Я имею в виду гамбузию. Там, где она водится, доставать ее очень легко.
Для этого нужно лишь.привязать к палочке нитку 0,5 м, к ней прикрепить за середину червя, чтобы концы его свисали свободно, и опустить эту приманку у самых ног в воду на глубину до 10-20 см. Моментально за оба конца червя вцепятся несколько гамбузий, стоит лишь дернуть нитку па себя и подставить фуражку, в которую они упадут. Даже в холодной осенней и весенней воде гамбузии во множестве резвятся в верхЕшх слоях и у самой кромки берега.
Ловятся на гамбузию так же елец и храмуля, обитающие в искусственных озерах и каналах.
В наших условиях лучшее время для ужения в арыках это осень, когда с сокращением поливов вода поступает в меньшем количестве, обсыхают мели и кормная площадь резко сокращается. В это время (с августа по ноябрь) сазан неплохо ловится и на хлебные насадки. С августа по октябрь хорошо ловятся на червя, на личинку майского жука и на живца сомики до двух-трех килограммов.
Наконец несколько замечаний о поведении рыболова на берегу арыка и озера.
Сидеть приходится лицом к солнцу, как можно ближе к воде, и как можно меньше возвышаться над ней. В озере хорошо ловить с заходом в воду.
Рыба совершенно не боится человека, когда он стоит в воде, и чем дальше и глубже он в нее вошел, тем лучше. Даже движения рыболова не отпугивают рыбу, и она берет насадку у самых его ног. Но тот же сазан ни за что не подойдет к насадке, если рыболов сидит на крутом, высоком берегу и выделяется на фоне неба..
Может быть, это покажется странным для рыболовов средней полосы страны, но мы считаем, что самый лучший маскировочный цвет для одежды, лесок, поплавков и удилищ - белый. Туркменские рыболовы полагают, что рыба, смотрящая на предметы снизу вверх, не. замечает на берегу белый цвет: он как бы расплывается в толще воды.
Возможно, что такая маскировка пригодна только для ловли рыбы в путных водоемах.
Во всяком случае белая одежда не отпугивает рыбу, а сидеть в ней на берегу арыка, особенно в жаркое время, очень удобно.
Секрет успеха
Стоял конец декабря. Дни, как это часто случается в Туркмении, были погожие, солнечные, теплые, тихие. Если бы легкие утренние морозцы не сбили с деревьев их зеленого наряда, не позолотили травы и камыши, вряд ли можно было бы сказать, что пришла зима.
Мы собрались проехаться с удочками на одну из дальних ям в старице Мургаба и условились на другой день рано утром встретиться у моего приятеля, к дому которого должна была подойти машина.
Но шофер подвел. И чтобы не терять день, мы вдвоем отправились на ближайший арык - Алаша-яб, до которого было не меньше десяти километров.
Пришли мы на место часу в одиннадцатом. Алаша-яб - очень красивый арык, с извилистым руслом, берега его заросли густыми и высокими камышами. Вдоль берегов кое-где стоят ветлы и тутовник. В арыке много котлованов, широких и, глубоких, с заводями и омутами. И рыбы в нем много, но берет она капризно. Поэтому я шел сюда без особого удовольствия, поддавшись уговорам приятеля.
А приятель имел к этому арыку особое пристрастие и говорил, что без рыбы мы не вернемся. Уверенный в успехе, он сел у первого же котлована, удобно устроившись на сухой траве у самой воды, и заявил, что с этого места его и трактором не стащишь.
Я прошел дальше, бесполезно промотался по арыку несколько часов, испробовал многие места, приемы и насадки и пришел к заключению, что рыба ловиться не будет: слишком часто меняется в арыке уровень воды.
С таким выводом я и явился к приятелю.
- Он сидел на старом месте. По сияющей его физиономии я определил, что дела у него не так плохи, как у меня. И в подтверждение этого он поднял из воды мешок, в котором трепыхались крупные рыбы. Там было пять сазанов, которые весили не менее пуда.
- А ты считаешь, что не клюет! - сказал приятель. - Садись рядом!
Я расположился поблизости. За целый час у меня не было ни поклевки, а приятель мой ловил. Были у него и сходы, вытаскивал он и мелких сазанов и крупных. А одна рыбина - в полметра длиной едва уместилась в мешке.
Нехорошее чувство - зависть. Но, помимо моей воли, она овладела мной. Мне стало тоскливо. Приятель понял, как мне тяжело, и предложил поменяться местами. Я согласился. Но у меня поклевок не было, а приятель почти тотчас поймал хорошего сазанчика. Я не знал, что и делать, отошел от своих удочек и стал внимательно наблюдать за приятелем.
- Понюхай со мной табачку - легче станет, - участливо сказал он.
Я втянул понюшку. Чихнул. Затем отщипнул кусочек хлеба, скатал его пальцами в шарик и стал насаживать на крючок, только вынутый из воды закинул. Поплавок скоро дернулся, словно его сбрызнули живой водой Я вытащил сазана, и вдруг все понял!
- Ты берешь табак пальцами, и ими же скатываешь хлеб. А табак у тебя с мятным маслом, значит, и насадка пахнет им же!
- А ты выучись нюхать табак, будешь лучше ловить рыбу, - пошутил приятель.
Жаль что уже подкрался вечер и рыбалка оканчивалась, но уже в сумерках я успел вытащить двух трехкилограммовых сазанов, да и сходы были.
Вот и говори после этого, что сазаны не любят табак нюхать!
Домой мы шли уже по темному, оживленн0 обсуждая удивительный случай на арыке Алаша-Яб.
Я. Машков
ЗА ФОРЕЛЬЮ
Почти все лето я прожил в деревне Ящера на реке Луге.
Весь июнь и половину июля, каждое утро еще задолго до восхода солнца я отправлялся рыбачить на излюбленные, проверенные места и не было дня, чтобы возвращался с пустым садком.
Каждый раз, встречаясь с дедом Семеном Федоровичем, знатоком здешних мест, мы подолгу беседовали. Я делился свежими впечатлениями, а дед-всезнайка хитро посмеивался, вспоминая свою молодость давал советы. Лето стояло жаркое, сухое. С каждым днем Луга мелела все оольше и больше. Буксирные катера с трудом пробирались через перекаты и часто садились на мель.
Однажды под вечер один за другим раздались сильные взрывы. На луге углубляли дно. Когда мы подошли к берегу, - вся поверхность реки была покрыта погибшей рыбой. Перемешанные с илом, помутневшие воды лениво несли множество крупных рыбин: лещей, щук, голавлей, жерехов, язеи, окуней, плотвы. Но еще больше погибло малька. Семен .-Федорович покачал головой и с осуждением сказал:
- Вот так-то у нас - одно делают, а другое рушат. А то не подумали, головотяпы, что всю рыбу погубят... В газетах пишут - землечерпалки землесосы, гидромониторы...* А где они?
Подавленный, я молчал.
Мы еще немного постояли на берегу и грустные побрели к деревне.
С тех пор я стал редко возвращаться домой с хорошим уловом. Потеряв впустую несколько зорь, я стал ходить на речку Ящеру, впадающую в Лугу.
^ыоы в ней было много, но какой!.. Окуньки, ерши, уклейки, мелкая плотва и, изредка, ельцы. Как-то раз я сидел над обрывом и на слепней ловил ельцов.
- Рыбачку привет и уважение! - услышал я знакомый голос и, обернувшись, увидел деда. Он был без шапки, в синей косоворотке, загорелый, морщинистый, с травинкой, запутавшейся в давно не стриженной бороде.
Лукавые глаза с веселым задором смотрели из-под лохматых бровей, а в уголках губ пряталась едва заметная усмешка.
И, действительно, ради такой рыбешки часами сидеть на берегу! Я смутился и -торопливо сказал в оправдание:
- А что делать? На Луге не берет, а дома сидеть интересу нет...
- Вот что, дружок, - мягко перебил меня дед. - Сходил бы ты на Кемку за форелью... Места там знатные!
- За форелью!? - обрадовался я.