- Как вы думаете, известен он полиции? Она покачала головой.
- Он был очень хитрый.
- Какое имя вы теперь носите?
- Ванда Ливинска.
- Так вас звали до замужества?
- Ванда - мое настоящее имя. А фамилию Ливинска... я себе придумала.
- С тех пор, как вы переехали сюда?
- Да.
- Ларри до вчерашнего вечера когда-нибудь видел этого Уолена?
- Ни разу.
- Но вы рассказали Ларри, как он обращался с вами?
- Да. И, кроме того, Уолен первый кинулся на Ларри.
- Да. Я заметил у Ларри ссадину. Кто-нибудь видел, как Ларри пришел к вам?
- Не знаю. Ларри говорит, что нет.
- А как вы думаете, видели его, когда он нес... это?
- Я смотрела в окно. На улице никого не было.
- А когда он возвращался? - Никого.
- Может быть, видели, как он уходил утром?
- Вряд ли.
- А вам кто-нибудь прислуживает?
- Каждое утро в девять часов приходит уборщица. Она бывает здесь не больше часа.
- Она знает Ларри?
- Нет.
- У вас есть друзья, знакомые?
- Нет, никого. Я люблю быть одна. А с тех пор, как встретилась с Ларри, и вовсе никого не вижу. Ко мне давно уже, кроме него, никто не приходит.
- Сколько времени?
- Вот уже пять месяцев.
- Вы сегодня выходили из дому?
- Нет.
- Что же вы делали?
- Плакала, - с пугающей простотой ответила она и, сжав руки, продолжала:
- Из-за меня он в опасности. Я так боюсь за него. Успокоив ее жестом, Кит сказал:
- Посмотрите на меня!
Она устремила на него свои темные глаза. Накинутое на плечи пальто распахнулось, и Кит увидел, как от волнения дергалось ее горло.
- Если случится худшее и поиски преступника приведут полицию сюда, вы уверены, что не выдадите Ларри?
Глаза ее заблестели. Она встала и подошла к камину:
- Посмотрите сюда! Я сожгла все, что он мне подарил, даже его фотографию. У меня не осталось ничего.
Кит поднялся.
- Очень хорошо! И еще один вопрос: вы... известны полиции, как... ну, из-за вашего образа жизни?..
Она отрицательно покачала головой, пристально глядя на него своими печальными правдивыми глазами. Киту стало стыдно.
- Я был вынужден спросить это. Вы знаете, где живет Ларри?
- Да.
- Вам не следует больше бывать у него, а он не должен приходить к вам.
Губы у нее задрожали, но она покорно кивнула головой. Потом подошла вплотную к Киту и заговорила почти шепотом:
- Пожалуйста, не отнимайте его у меня совсем. Я буду очень осторожна. Я не сделаю ничего, что может повредить ему. Но я должна видеть его хоть изредка, иначе я умру. Прошу вас, не отнимайте у меня Ларри! - Она схватила его руку обеими руками и сжала ее. Кит ответил не сразу.
- Можете на меня положиться. Я повидаю брата и что-нибудь придумаю. Но я все сделаю сам, понятно?
- Вы пожалеете меня, неправда ли?
Она поцеловала ему руку, и прикосновение ее мягких влажных губ вызвало у него странное чувство, покровительственное и вместе с тем недоброе, с оттенком чувственности. Он отдернул руку. Как бы получив предупреждение не быть такой настойчивой, Ванда робко отступила. И вдруг насторожилась и застыла на месте, чуть слышно прошептав:
- Тише! Там кто-то есть!
Она бросилась к двери и погасила свет.
Почти одновременно раздался стук в дверь. Кит почти физически ощутил страх Ванды. Ему тоже стало страшно. Кто же это? Она сказала, что, кроме Ларри, никто не бывает здесь. Но тогда кто же это? Стук повторился, на этот раз громче Кит почувствовал у щеки ее дыхание: "А если это Ларри? Я открою!" Отступив к стене, он слышал, как она отперла дверь и тихо сказала: "Кто там? Входите!"
На противоположной стене дрожала полоска света. Голос, уже знакомый Киту, ответил:
- Это я, мисс! У вас открыта входная дверь. Следует запирать ее после наступления темноты.
Боже, опять этот полисмен! А виноват он, Кит: не закрыл дверь с улицы, когда входил! Он услышал робкие слова Ванды: "Благодарю вас, сэр!", шаги удаляющегося полисмена, стук затворяемой двери. Потом Ванда снова очутилась подле него в темноте. Теперь, когда он не видел ее, ее молодость и миловидность, все то, что: раньше смягчило его, уже не могло умерить его раздражения. Все они одинаковы, эти женщины, все лгут!
- Вы же сказали, что неизвестны полиции! - сказал он резко.
Ответ был как вздох:
- Я думала, что они не знают, сэр! Я очень давно не... не выходила. С тех пор, как встретила Ларри.
Отвращение, бурлившее где-то в глубине души, теперь снова поднялось в Ките, когда он услышал эти слова. Его брат, сын его матери, джентльмен, достался этой девке, связан с ней теперь душой и телом из-за этой проклятой случайности! Ванда снова зажгла свет. Быть может, она чувствовала, что темнота против нее! Да, ничего не скажешь, хороша! Это нежное лицо, совсем белое, если бы не губы и темные глаза, так детски трогательно, в нем такая удивительная доброта!