Чего желать? Какой в желаньях прок?
Желать ли груды золотых монет?
Иль жемчугов? Но я не алчен, нет…
Родиться вновь пускай наступит срок!
С тобою вместе пусть бы я возмог
Опять родиться через много лет —
Людьми! С тобою вместе, о мой свет,
Мы сладили бы парусный челнок.
И с утренней зари до первых звезд
По тихим водам заповедных рек
Мы странствовали бы в грядущий век.
Нам пели бы малиновка и дрозд…
И ночью, в благодатной тишине,
Мы были бы с тобой наедине.
LXIII. Поэт заверяет, что не им сочинена рифмованная хула на эдинбургских девиц {*}
Кто у змеи заимствовал язык?
Чья зависть излила зловонный яд?
Какой безмозглый, беспардонный бык
Бодать безвинных, безупречных рад?
Тебе, как видно, дьявол — друг и брат!
Ужели он вручил тебе стило?
Скотина! Ты гнуснее во сто крат
Всех извергов, что возлюбили зло!
О, ты горазд на мерзости зело —
Но позабыл о неизбежной мзде!
Ужо заткну клинком тебе хайло —
Лишь извести: когда сойтись, и где!
Ты нежных дев порочил, стихоблуд,
А мне — страдать за твой паскудный труд?
Король Иаков I Стюарт (?)
(1566–1625)
Празднество в Пиблзе {*}
Приходит первый майский день —
И в Пиблз течет народ
Из городков и деревень
Резвиться, что ни год.
Одежду новую надень —
И, с песнею, — вперед!
Плясать не лень, и петь не лень —
И выпить в свой черед!
Весь Пиблз
Гремит, гудит, поет!
Все девки, вставшие чем свет, —
Пораньше петуха! —
Кричат, хлопочут — спасу нет.
«Хи-хи! — визжат, — ха-ха!».
Там чистят брошку и браслет,
Здесь гладят вороха
Одежек… Суета сует!
И вздор, и чепуха,
И чушь…
А Пиблз гудит, поет!
Вот Мэг, царевна местных краль,
Оделась в тюль и газ.
Дружок-поклонник молит: «Шаль
Накинь! Продрогнешь враз!
Ты хоть поела? Ох, едва ль…»
Но был недолгим сказ —
Рыкнула Мэг: «Твоя ль печаль?
Утихни, свинопас! —
Ша!
Уж Пиблз гудит, поет!»
Сказала Мэг, умерив жар:
«Ох, я лицом черна…
Проклятый летошний загар! —
И всхлипнула она:
— Богач любой, и млад и стар,
Процедит: „Грош цена
Вам, обитателям хибар!
Где щечек белизна?“
Увы!
А Пиблз гудит, поет!»
Здесь жители окрестных мест,
Крестьяне и купцы —
Галдят, снуют, едят и пьют
Шотландцы-удальцы.
Гуляет люд. Волынки гуд,
И дряхлой скрипки визг…
Ликует всяк — но забияк
Немало, пьяных вдрызг —
Ой-ой!
Что ж, Пиблз гудит, поет!
Любовной жаждущий игры,
Шныряет баловник.
Он из березовой коры
Себе сварганил шлык,
И девушек зовет: «Со мной
Пойдемте напрямик
В соседний бор — и под сосной…»
О, сколь же груб язык
Хмельной!
А Пиблз гудит, поет!
Он обнял сразу двух девиц.
Одна вскричала: «Брось!
И грубиянов, и тупиц
Я вижу враз — насквозь!»
Другая хмыкнула: «Дикарь!
Пойдем: не съешь, авось.
Досадно: ловится пескарь,
Да не клюет лосось.
Тьфу!»
А Пиблз гудит, поет!
Тут первая, задрав подол,
Явила голый зад:
Получше сыщем парня, мол!
Глядь! Вот он: весел, млад,
Красив, как бог, могуч, как вол, —
Не парень, сущий клад! —
И разом весь квартет побрел
Слоняться наугад:
Гульнем!
А Пиблз гудит, поет!
Они шагали вчетвером
До городских ворот;
Хлебали джин, хлестали ром —
И тешился народ:
«Ой, дуры-девки! Не добром
Вы кончите вот-вот!
А после — стыд вам и сором! —
Надуется живот,
Как тыква!»
Ух, Пиблз гудит, орет!
Смекнули девки, что верней
Отправиться в трактир
Ближайший, и за счет парней
Себе устроить пир —
Поесть, попить и поплясать
Подале от задир.
«Кабатчица! Родная мать!
Скорей вино и сыр
Тащи!»
Весь Пиблз гудит, поет!
Кривятся девки: «Экий чад!
Какая грязь и вонь!»
Им завсегдатаи кричат:
«Хлебало засупонь!»
А парни рады: сунешь грош
Хозяюшке в ладонь —
И вволю пьешь, и жрешь, и ржешь,
Как очумелый конь!
Приволье…
Ух, Пиблз гудит, орет!
Наклюкались. Ведут подсчет:
«Пол-шиллинга…» — «Шалишь!»
— «Два шиллинга…» — «Заткни свой рот!»
— «Уймись! Умолкни! Кыш!»
— «Ты гнусный мот!» — «Зато не жмот…»
— «Пол-шиллинга? Нет, шиш!
Убью! Ты крепкий обормот —
Я тоже не малыш!
Заткнись!»
Ох, Пиблз гудит, орет!
«Осел! Несмысленная тварь!»
— «А ты болван! Щенок!»
— «Ударю, сволочь!» — «Так ударь!»
И вот — сверкнул клинок.
Народ смутился: «Что за блажь?
Какой в раздоре прок?
Ты наш кабак, дружок, уважь,
И поостынь чуток —
Уймись!»
А Пиблз гудит, поет!
Покуда кровь не пролилась —
Подъем! — и вон! — и в путь!
Но Гильберт рухнул прямо в грязь —
И вздумал прикорнуть.
В грязи — покой, в грязи — уют!
И храп раздался вмиг.
А близ пивной вовсю блюют
Штук тридцать забулдыг:
Лафа!..
Что ж, Пиблз гудит, орет.
Рыботорговец молвит зло:
«Уйму их руготню!»
Сам пьян зело, берет седло
И к своему коню
Спешит, свиреп, как людоед:
«Ужо их разгоню!»
Жена бежит ему вослед,
Честит его родню
И предков.
А Пиблз гудит, поет!
«В атаку поскачу верхом!
Подтянем стремена…»
— «Ступай домой, треклятый хам! —
Орет в ответ жена:
— Домой, злопакостный лошак!
Домой, безмозглый мул!»
Подпруга лопнула. Дурак
Лишь пятками взбрыкнул,
Упав.
А Пиблз гудит, поет!
«Не лезь в седло! Ты пьян зело!
Вставай же, остолоп!
Вставай, немытое мурло,
Вставай, дубовый лоб!»
Торговец гаркнул: «Прочь! Убью…»
— «Ах, чтоб тебя и чтоб!..
Не суйся в драку, мать твою,
Задиристый холоп! —
Цыц!»
А Пиблз гудит, поет!
Жена бушует: «Ишь, герой,
Искатель пьяных ссор!
Эк, рыцарь! Дуй тебя горой,
Болван и бузотер!
В седло, скотина, прыгать лих —
Да сваливаться скор!
А ну, домой!» — Торгаш притих,
И смолк семейный спор.
А Пиблз
Гудит, гремит, орет!