Через пару недель нас посадили в двухэтажные десантные ИЛ-76, и мы долго-долго летели до Кировобада. В Гайжюнае было холодно, а выходим из самолёта — двадцать семь градусов тепла! Дали сухпайки, мы чего-то поели и полетели дальше, в Фергану. Вышли из самолёта — темнота, ничего не видно. Стояли на аэродроме, стояли… Тут говорят: ночевать будем в Ферганском десантном учебном полку. Пошли туда пешком. Идём, идём по пустыне, идём, идём… Так шли то ли пятнадцать, то ли семнадцать километров.
Жили мы в полку трое суток, спали в каких-то жутких условиях. Ведь мы прибыли из культурной Прибалтики! И здесь условия — как в Афганистане: вода течёт только из каких-то дырочек в трубах, туалет на улице.
Нам говорили, что задержка с отправкой — из-за урагана, самолёт не может сесть. А потом выяснилось, что накануне сбили самолёт с дембелями. Нам, конечно, ничего не сказали. Через три дня снова пешком пришли на аэродром. Посадили нас не в военный самолёт, а в гражданский Ту-154. Самолёт летел на максимальной высоте, ведь тогда уже появились «стингеры» (переносной зенитно-ракетный комплекс производства США. — Ред.). Горы сверху казались такими маленькими. Красота неописуемая! А вот когда подлетели к Кабулу, началось что-то невообразимое. Самолёт стал заходить на посадку по крутой спирали с пикированием. Было такое ощущение, что мы просто падаем! Сели, смотрим в иллюминаторы — вокруг средневековье, холмы облеплены мазанками. Появилось ощущение, что мы на триста лет назад на машине времени провалились.
Прямо у трапа встретили дембелей, которые на этом самолёте должны были улететь. Матёрые такие: чёрные от загара, в парадке, с медалями, с аксельбантами! И у всех в руках дипломаты (небольшие плоские чемоданчики) одинаковые. — «Откуда? Есть кто-то из Перми, из Иркутска?..». Мы спускаемся, они кричат: «Вешайтесь, сынки! Тут вам конец!».
Пересыльный пункт был метрах в двухстах. Туда за нами пришёл офицер: «За мной!». Тут же начиналась артиллерийская часть. Она была в самом конце аэродрома за взлётной полосой (артиллерийский полк 103-й Витебской воздушно-десантной дивизии. — Ред.). Через «артполчок» мы пришли в «полтинник» (350-й полк 103-й дивизии ВДВ. — Ред.). Завели нас в клуб, мы расселись в зале. Пришли «покупатели»: — «Так, сначала в разведроту дивизии». Кричу: «Я, я хочу!». — «Ладно, иди сюда. Где учился?». — «В шестой роте в Гайжюнае». — «Нет, не можешь. Мы берём только разведчиков». — «Ка-а-ак?!.». Но всё-таки с моего взвода один парень попал, Володя Молотков из Череповца (он, слава Богу, остался жив). Они разведчиков не добрали, а он к ним ближе всех стоял.
А я всё рвусь и рвусь! Мне один «покупатель» говорит: «Да что ты всё время рвёшься куда-то?!.». — «Я хочу в боевую роту, воевать!». — «Тогда пойдёшь ко мне в 1-ю роту». Так я попал в 1-е отделение 1-го взвода 1-й роты 1-го батальона 350-го полка. А 1-я рота всегда первой десантируется, самой первой поднимается в горы и самой первой захватывает горки. И если 1-я рота поднималась выше всех, то 1-й взвод в ней уходил дальше всех и поднимался выше всех и оттуда докладывал полку, что творится вокруг.
Вместе с нами пришли «ферганцы», солдаты из учебного полка в Фергане. Внешне мы друг от друга очень сильно отличались. Мы все мордовороты, кровь с молоком. Ведь нас в учебке кормили как на убой: шоколадное масло, яйца, печенье. А «ферганцы» тощие — их кормили одной капустой.
Наконец мы (нас двадцать два человека), пришли в роту. Из 6-й учебной роты из Гайжюная со мной в 1-й роте никого не оказалось. Правда, из нашего учебного взвода несколько парней попали в 3-ю роту. Они жили от нас через коридор.
В роте нас уже поджидали довольные дембеля, на вид тигры прямо какие-то: «Пришли!.. Как мы вас ждали!..».
Меня назначили наводчиком-оператором БМП-2. А мне так хотелось в горы! Мы выезжаем на броне, а других на вертолёте куда-то кидают. Возвращаются дней через десять — злые, как пантеры… Как будто они видели что-то настоящее в жизни, а мы нет.
Первые полмесяца жили в части, в палатках. В октябре в Афганистане температура воздуха примерно плюс сорок. Нас там учили, как правильно воду пить. Мы всё время носили с собой фляжку. Пить надо только один глоток, глотать не сразу. Можно горло прополоскать перед тем как проглотить. И всё время надо было таскать шляпу, чтобы не получить солнечный удар. Но ещё более опасным был тепловой удар. Тогда человек может просто умереть, особенно если это происходило на боевых. Если ты находишься в части, то больного можно отвезти в госпиталь, а в горах куда везти?..