Чем дальше от городских ворот, тем реже и тише становилась толпа. Марго привычным жестом остановила носильщиков и приказала подать ей коня. Она пересела в седло, двинувшись далее по широкой улице Ланисы, вымощенной серым камнем, по бокам которой возвышались мраморные плиты с изображением сказочных птиц, зверей, сцен охоты, торговли, битв и любви. Эта дорога прямиком вела к пышному дворцу сетора, в котором уже более полугода проживала регент Черноморья, царица Антея. В конце зимы Антея собрала в Ланисе сеторов Эрлинии для ежегодного совета, на котором уточнялись размеры податей, перечисляемые в казну Веллинга в Асоле. А после она не покинула приграничных территорий, желая получить здесь скорые вести о делах в Ал-Мира и о дальнейщих действиях Разителя, морийского государя.
Она вступила под белокаменные своды дворца, который находился в самом центре города. Три яруса многочисленных ступеней окружали его со всех сторон. К этому возвышению вела лишь единственная широкая дорога, стезя сетора, как её называли эрлинцы, намек на то, что сетором, то есть наместником города стать очень легко – стоит лишь превратиться в самого богатого человека в округе и приобрести этот дворец. По закону бывший владелец не имел права отказывать в его продаже. Самое высокое здание в городе соседствовало с районом купцов – дома здесь походили на жилище сетора, отличаясь от него лишь величиной. Между ними пролегали узкие улочки, по которым невозможно было проехать на колеснице. Такие проходы между строениями были в каждом городском районе, которые отделялись друг от друга широкими мостовыми. В Ланисе было не менее двенадцати кварталов, называвшихся по-эрлински пирами - пира гончаров, пира ткачей, пира лекарей, пира возничих, пира моряков, пира банкиров, пира магов, пира палачей, пира кухарок, пира мясников, и на самой окраине города пира бродяг. Но ланисцы утверждали, что все разбойники и бродяги уже давно переселились в пиру купцов и в своих лавках продолжают древнее ремесло - обман и грабеж клиентов.
Хотя вдоль ступеней, ведущих в овальный сеторский зал, в котором происходили все приемы знатных горожан, выстроились слуги и придворные, ремесленники, купцы и несколько магов, приветствовавших возвратившуюся в город царицу, внутреннее помещение пустовало. Марго слегка удивилась, что ей навстречу так и не вышел Даросс, сетор, уже более пятнадцати лет управлявший городом, с тех самых пор, как Ланиса добровольно признала главенство Черноморья на своих землях и без лишнего кровопролития согласилась выплачивать в казну Веллинга часть своего дохода. Тем не менее царица вздохнула с облегчением, что не обязана была вновь уделять внимания своим подданным, желая им милости Галии и Уритрея, как того требовали весенние дни. Она прошествовала по пустому залу в жилые покои, размещенные на верхних этажах здания. Следом за ней отправилось лишь четыре гиза, которые безмолвно остановились возле комнат регента. Один из них отворил дверь в первую приемную и, скрывшись внутри прохладных палат для того, чтобы осмотреть все углы в спальне и умывальне, возвратился через несколько минут. Он извлек из ножен короткий меч и, поклонившись царице, встал чуть поодаль входа, готовый к охране её покоя. То же самое произвели его напарники. Это означало, что безопасности Антеи ничего не угрожало, и она уверенно прошествовала в собственные комнаты, громко затворив за собой широкие створки дверей. Этот звук указал стражникам, что царица не желала нынче никого принимать в собственных апартаментах.
Несмотря на распоряжение, до заката солнца в комнату явились служанки. Молодые девушки помогли Антее раздеться, искупаться в прозрачной теплой воде в каменном бассейне, наполненном лепестками роз и благоухавшими маслами. Марго не отказывалась от служанок, но в её покоях ванна всегда находилась подальше от чужих глаз. Она оголилась и опустилась в долгожданную воду, дарившую расслабление и прогонявшую прочь усталость, когда девушки закончили все приготовления и послушно стояли за высокой складной перегородкой, сделанной из ткани и твердой бумаги. Позволить кому-либо взглянуть на свое настоящее тело, означало вырыть себе могилу, ибо сорокалетней царице, вырастившей царевича-Веллинга, не надлежало походить внешностью на семнадцатилетнюю девчонку. После омовения Марго воспользовалась средствами для окрашивания лица, глаз и губ, что всегда находились возле её ванны, и вышла в небольшую гостиную, чтобы подкрепиться яствами, заполнившими невысокий стол. Она закончила трапезу и облаченная в длинные просторные платья шагнула на балкон, чтобы оглядеть уже затихавший город. Служанки заторопились убрать комнату и бесшумно оставили свою госпожу наедине с помыслами и раздумьями.
Все последние дни Марго не давало покоя исчезновение Сарпиона. Она была уверена, что случился спланированный побег, а не счастливый случай, в котором морийцы напали на старый храм, разграбили его и скрылись восвояси, чем не преминул воспользоваться хитрый чародей. Нет, Сарпион сумел все-таки вырваться из её рук, он дождался того, что должно было неминуемо случиться. Марго знала, что этого колдун желал разумом и духом, а колдуны всегда получали то, к чему стремились. Её учитель об этом предупреждал её не раз. Но у Марго тоже было заветное желание, и если она сумела сохранить себе жизнь, то её мечта тоже сбудется однажды, только бы не слишком поздно. Ведь она была когда-то колдуньей. Марго усмехнулась - как часто она себе это повторяла, как с каждым разом тяжелее было в это поверить.
Но этим вечером вспоминался не колдун Сарпион, а морийский государь. Она должна была о столь многом ему поведать, а их встреча завершилась как свидание людей, получивших желаемые знания и разбежавшихся прочь из-за боязни, что скажут друг другу намного больше, чем того следовало. Хотя на самом деле сбежала именно Марго. Оттого ли, что сейчас она попала вновь в беду, а искать помощи было не у кого – но человек, с которым она вновь встретилась после стольких лет, оказал бы поддержку, даже если бы она и не просила об этом?! Он ведь ничуть не изменился. Марго поняла это с первого взгляда, пускай лицо скрывала маска холодности и презрения, презрение к врагам можно было распознать в глазах Ортека во все времена их знакомства. Но царица Антея не имела права заговаривать о сочувствии и опасности, что подстерегали её на каждом шагу. Она сама выбрала этот путь, сама и должна его завершить.
В ночной мгле, озаряемой далекими звездами, светильниками Уритрея, царица открыла глаза, лежа на широкой мягкой кровати. Её разбудили шум и грохот. Вновь до слуха донеслись непонятные звуки, оторвавшие регента от сна. Несомненно, это был звон скрещиваемых мечей. После она расслышала, как треснули двери в её покои и по каменному полу отдались приближавшиеся тяжелые шаги. Марго быстро вскочила с постели, набросила на плечи длинный парчовый халат, вышитый золотыми нитями. Она кинулась в соседнюю комнату, где находилась библиотека, за одним из стеллажей в которой начинался потайной ход – витиеватая лестница в подземелья, откуда можно было выбраться через помещения для слуг. Но сперва царица подбежала к стене возле своего высокого, занавешенного шелковыми шторами ложа. За одной из картин, висевшей поверх выкрашенных гобеленов, был тайник, в котором она хранила дорогие украшения, письма и кинжал. Она уже открыла затвор и схватилась за острое оружие, когда дверь в спальню распахнулась от единственного сокрушительного удара.
В комнату вошли вооруженные солдаты в форме городской стражи. В руках они держали дымившие факелы и обнаженные мечи. После того, как незнакомые мужчины заполнили большую часть её спальни, и некоторые из них разошлись по соседним комнатам, в бликах огней появилась высокая худощавая фигура сетора Ланисы.