Весело. Вечеринка в алых тонах, хех. Жаль, что нельзя вместо криков включить какую-нибудь бодренькую мелодию.
Охрана никаких поползновений в нашу сторону не предприняла, а дёргаться по поводу атаки снаружи, как уже говорилось, смысла нет. Если подрывники не идиоты, то они давно скрылись, оставив заряд взрывчатки и часовой механизм. Ну, а если всё же идиоты, то их поймает охрана. Если они сами не подорвались, конечно. Последнее, кстати, больше всего похоже на реальность — слишком уж далеко рвануло для удачного теракта… если целью было убить, а не напугать и разозлить, разумеется. Боевая группа РА? Точно нет. Не похоже на подготовку к штурму. Я бы поставил на провокацию от Эскобара — заметка: прояснить этот вопрос с Картелем — или самодеятельность местных отморозков. Интересно, они действительно сплагиатили идею у меня или всё же сами придумали устроить дворянам незапланированный фейерверк?
Пусть теперь Натал или Кента попробуют сказать, что это я отмороженная любительница взрывов! Революционеры — вот истинные отморозки!
Главное — не вспоминать, кто оказал финансовую помощь нескольким группам радикалов и подарил подопечным брошюрку с заповедями революционера[4], переведённую на имперский и немного переработанную в нужном ключе. Так-то террористы-отморозки без политической программы мне, безусловно, выгодны: и как материал, из костей которого можно вымостить дорогу наверх, и как дискредитирующий фактор для всего движения (никто не любит террористов), но Натал такого подхода не оценит. Да и, как оказалось, вскармливать подобную публику у себя под боком бывает чревато… неудобствами. Хех. Ну да ничего, сменщик Фореста получит все явки и пароли. Пусть нарабатывает авторитет бескомпромиссного и успешного борца с революционной заразой, мне не жалко.
«Хм, а кто это так внимательно на меня смотрит? — Поворачиваю голову и встречаюсь с подозрительным взглядом друга. — Не я это! Не я! Во всём виноваты придурки-мятежники! Только они, да!» — Полюбовавшись на мои невербальные попытки отбояриться от грязных инсинуаций, парень немного расслабился и отвернулся.
Всё больше народа отмирало от шока и оглушения, начиная истерить и паниковать.
Крик! Визг! Рёв! Люди звали на помощь, неслись неизвестно куда, сталкивались, толкались, падали, сбивали с ног всё ещё пребывающих в шоке, топтались по лежачим.
Впрочем, среди океана паники оставались островки спокойствия в лице охраны, офицеров Стоуна и некоторых других наделённых духовной силой дворян. Не прошло и пары минут, как они начали гасить бестолковое броуновское движение. Со стороны входа в зал картёжников слышались щедро сдобренные ругательствами басовитые команды Каменной Стены. Ему вторил почти такой же громкий голос Модо, но этот уже больше ругался, чем командовал.
Было ли мне жалко пострадавших дворян? Ничуть. Пусть сами попробуют того адского варева, которым изволят кормить низшие сословия. Конечно, неожиданный теракт вызвал раздражение: только появилась Изабелла, а хулиганы всё испортили, да и ужин вскоре должен был начаться… у-у, вредители! Но сострадания не возникало. Хотя… что это за тянущее чувство внутри? Монстр в животе недовольно рыкнул на глупую хозяйку. А, точно, это же голод. Запах крови напомнил о вкусняшках в кафе рядом с площадкой для казней и подстегнул аппетит.
Всё-таки Куроме версии 2.0 точно такая же ненормальная, как и та, о которой читал я-Виктор. С другой стороны, не страшно быть фанатом, скажем, жанра «гуро» — страшно стать одержимым своими желаниями маньяком, стремящимся воплотить все свои фантазии в реальность. Главное сохранять контроль, и всё будет в порядке.
Отвлёкшись от забавно мельтешащих людей и своих мыслей, повернулся к спутнице, бормочущей что-то об ужасном злодеянии и чудовищной трагедии.
«Странно. Ей вроде нравились массовые бои смертников на арене. А тут то же самое, только с эффектом присутствия: крови, эманаций боли и страха предостаточно, чтобы порадовать сердце ценителя. Вон как Яцу довольна, — мысленно хмыкнул я, ощущая расходящуюся по телу бодрящую прохладу, которая так и подбивала пуститься в пляс или начать мурлыкать какую-нибудь мелодию. — Боится? Жаль. Я бы не прочь пригласить прекрасную девушку на восхитительный танец», — перед глазами замелькали картины, где я в ало-золотом, а Белла в бело-серебряном платье кружимся на полу, покрытом телами и кровавыми разводами.
— Тц, — раздражённо прищурившись, отгоняю ставшие слишком яркими и навязчивыми наведённые чувства.
«Что за глупые идеи? Надо перекусить».
— Белла, пошли в буфет.
Ноль реакции. Меня то ли не услышали, то ли, что вероятнее, слова просто не дошли до разума спутницы. Всё же рвануло достаточно далеко, чтобы отбить слух или тем более контузить.
— Белла, очнись.
— …
— Приди в себя и успокойся, — снова повторяю, но уже использовав немного духовной силы.
— А? Что? — Изабелла дёрнулась, и от удивления даже ослабила хватку, которая на ком-то другом могла оставить кровавые синяки.
— Говорю, пошли, я угощу тебя вкусняшкой. Сладкое неплохо помогает от нервов.
…И от странных мыслей.
Аристократка посмотрела на покрытый кровью пол, на множество плачущих и стонущих пострадавших (девушкам с открытыми плечами и декольте пришлось хуже облачённых в костюмы кавалеров), которым сейчас пытались оказать помощь или хотя бы успокоить. Сглотнула и, резко мотнув гривой иссиня-чёрных вьющихся волос, отвела взгляд, зашмыгав носом.
— Н-нет, я не смогу. Мне страшно. Я хочу домой.
— Не выйдет. Сейчас лошади напуганы, а позже проезд займут экипажи врачей. Да и полиция со своими опросами может прицепиться. Ждать придётся в любом случае, так что идём. Ты выпьешь чего-нибудь, а я перекушу.
— Т-ты что, совсем не переживаешь и не боишься?
— Не боюсь. И ты не бойся, я тебя защищу, — сдвинув брови, изображаю сурово-неприступный вид. — Пошли-пошли, не будем мешать оказывать помощь, — девушка позволила себя утянуть, крепко держась за мою руку и шагая сомнамбулической походкой.
Выпив, немного всплакнув на плече предварительно обруганного и обвинённого во всех грехах брата, а после таки съев несколько конфет, Изабелла отчасти успокоилась и привела себя в порядок, перестав выглядеть как пустоглазая марионетка. Кстати, ругалась на Диего не только его сестра. Большинство приглашённых также посылали «лучи добра» в сторону администрации. Впрочем, именно Диего пожеланий жить плохо и недолго досталось не слишком много: безопасность — не его зона компетенции. Намного сильнее костерили глав разведки и полиции, ну и самого губернатора.
Неожиданно, но среди напуганных и шокированных произошедшим людей словоблудия Кея пришлись ко двору. Они помогли расслабиться не только Белле, но и остальным собравшимся в буфете мало пострадавшим счастливчикам. Когда наш краснобай действительно того хотел, его истории могли быть в самом деле забавными и при том не задевающими слушателей. Бэйб с Наталом и Акирой, в целях создания положительного образа, присоединились к оказывающим медпомощь волонтёрам. Правда, рыжая убийца-медик, страшась за платье, больше руководила, чем действовала сама. Кей от записи в медбратья отказался, а меня, видимо, памятуя об «успехах» в лечении свинок (между прочим, в последней партии умерла только треть пациентов, да и те скончались от попыток улучшить методику, а не от самого лечения!) почли за лучшее к пострадавшим не подпускать.
Подумаешь, не больно-то и хотелось!
Спустя примерно час, будучи мельком осмотренными прибывшими врачами и ответив на вопросы замотанного и немного зашуганного полицейского — а как иначе, если приходится допрашивать начальство и сопричастных к высшим сферам? — мы, наконец, смогли отправиться домой. Правда, мой путь лежал домой к Изабелле. Напуганной девушке за каждым кустиком мерещился злобно усмехающийся революционер с бомбой. Фореста с его предложением придать сопровождение из клана Змеи, моя дворянка послала, вежливо по форме, но достаточно оскорбительно по содержанию, пройдясь и по наёмникам, и по талантам самого губернатора в решении проблем, многие из которых образовались именно по его вине. Заигрывание с повстанцами в нынешней ситуации больно било по губернатору и его блоку.
4
В качестве основы Куроме использовала «Катехизис революционера» Сергея Нечаева
Первые три пункта героиня воспроизвела почти дословно (далее цитата из оригинала):
1. Революционер — человек обречённый. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Всё в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией.
2. Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него — враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то только для того, чтобы его вернее разрушить.
3. Революционер презирает всякое доктринёрство и отказывается от мирной науки, предоставляя её будущим поколениям. Он знает только одну науку: науку разрушения.