Лѣтъ пятнадцать Александръ Дмитріевичъ управлялъ Самарской губерніей. Огромнаго роста, съ большимъ плоскимъ лицомъ, обрамленнымъ висячими чиновными бакенами, Свербеевъ былъ типичнымъ „помпадуромъ”, взиравшимъ на ввѣренную ему губернію, какъ на свою барскую вотчину. Будучи на самомъ дѣлѣ большимъ бариномъ въ лучшемъ смыслѣ этого слова, глубоко-порядочный, честный и благородный Александръ Дмитріевичъ оставилъ по себѣ въ общемъ добрую память въ Самарскомъ Поволжьѣ.
Съ уходомъ Свербеева, получившаго назначеніе въ Сенатъ, Димитрій перешелъ на службу въ Удѣльное Вѣдомство. Вскорѣ онъ получилъ мѣсто Управляющаго Удѣльнымъ имѣніемъ въ г. Буинскѣ Симбирской губерніи, гдѣ познакомился и близко сошелся съ семьей А. Н. Теренина, постоянно жившаго въ своемъ имѣніи при с. Кищаки. Въ 1890 г. Димитрій женился на его дочери Ольгѣ Александровнѣ, продолжая жить въ гор. Буинскѣ. Въ 1897 г. родился у нихъ сынъ Димитрій, а въ 1898 г., 20-го августа, братъ скончался отъ болѣзни сердца — сравнительно молодымъ — всего 36 лѣтъ отъ роду.
Мой старшій братъ Митя былъ удивительно симпатичный, отзывчивый, добрый и, до послѣдней своей сердечной болѣзни, веселый и жизнерадостный человѣкъ. Обладая красивымъ баритономъ, онъ любилъ пѣть, причемъ обычнымъ его репертуаромъ служили русскіе старинные романсы и, вмѣстѣ съ тѣмъ, еще въ то сравнительно отдаленное время, онъ сильно увлекался музыкой Мусоргскаго. Его любили слушать за привлекательный тембръ его бархатнаго голоса и увлекательную выразительность самого пѣнія.
Страстный любитель природы, Димитрій съ раннихъ лѣтъ любилъ собирать бабочекъ, жуковъ и другихъ насѣкомыхъ, расправлялъ ихъ, составлялъ коллекціи и пр. Позже онъ много охотился и меня пристрастилъ къ этому спорту, вплоть до охоты на медвѣдей.
Никогда не забуду того исключительнаго удовольствія, которое онъ мнѣ доставилъ, устроивъ мнѣ возможность участвовать на медвѣжьей охотѣ въ Южно-Сурской Удѣльной дачѣ 1-го января 1895 года. Обстановка этой охоты при чудной зимней погодѣ въ непроходимомъ хвойномъ „корабельномъ” лѣсу, весь процессъ таковой и самый результатъ ея были столь необычны, что запечатлѣлись въ моей памяти на всю жизнь. Когда-нибудь я постараюсь подробно воспроизвести эту охоту въ особомъ разсказѣ, а пока ограничусь лишь тѣмъ, что медвѣдя мною убитаго на другой день торжественно отвезли на саняхъ въ г, Буинскъ, гдѣ на площади въ присутствіи огромной толпы взвѣсили на городскихъ вѣсахъ и оказалось въ немъ до 18 пудовъ!..
Жена Димитрія, Ольга Александровна, пережила его надолго: скончалась она лишь въ 1926 году. Воспитанная на строгихъ началахъ въ прекрасной стародворянской семьѣ, Ольга представляла собой идеальную во всѣхъ отношеніяхъ жену, женщину и мать. Хрупкая здоровьемъ, она съ изумительнымъ смиреніемъ переносила тяжкій крестъ, выпавшій на ея долю — ухаживать около пяти лѣтъ за больнымъ мужемъ.
Незабвенная Олечка представляла собою изумительное существо высшаго человѣческаго порядка, передъ коимъ на* до было лишь преклоняться, и о которой нынѣ всѣ мы, знавшіе ее, вспоминаемъ съ чувствомъ особаго благоговѣнія. Сынъ ея, Димитрій, мой племянникъ и крестникъ, славный былъ юноша, способный и чистый. Революція насъ разъединила: онъ остался съ матерью въ Россіи и, окончивъ курсъ въ Медицинской Академіи, нынѣ состоитъ врачемъ недалеко отъ Буинска въ с. Кіять.
Другой братъ мой Николай, средняго роста, крѣпко сложенный, отличался большой физической силой и лицомъ напоминалъ скорѣе Ухтомскихъ — портили его слѣды бывшей у него въ дѣтствѣ оспы. Онъ былъ очень близорукъ и постоянно носилъ очки или пенснэ.
Способный, братъ Коля шелъ въ классахъ той же Симбирской Военной Гимназіи въ числѣ первыхъ. Въ 1880 г. онъ поступилъ въ Михайловское Артиллерійское Училище въ Петербургѣ, по окончаніи коего служилъ въ 23-ей Артиллерійской Бригадѣ, стоявшей въ Гатчинѣ.
При всѣхъ своихъ въ общемъ, хорошихъ качествахъ Николай отличался безхарактерностью, подпадая подъ вліяніе окружавшей его обстановки. Еще будучи въ Гатчинѣ, онъ весь отдавался служебной обыденщинѣ и офицерскому клубному товариществу, вмѣсто того, чтобы серьезно взяться за подготовку для поступленія въ Академію. Въ концѣ концовъ, ему самому надоѣла такая безсодержательная жизнь — захотѣлось болѣе интереснаго и живаго. Отецъ устроилъ ему цензъ, и братъ Николай былъ избранъ Ставропольскимъ Уѣзднымъ Земствомъ Самарской губерніи въ гласные, а затѣмъ въ члены Уѣздной Земской Управы.