— Хорошо, Эстормо, — Рунил грустно вздохнул. — Я помогу тебе. Но, надеюсь, это не понадобится.
Позволил себе ухмылку. Конечно, я бы тоже хотел, чтобы мои коллеги были живы. Нас, юстициаров и солдат, и так слишком много гибнет в этих краях, не хочется, чтобы этот список рос.
— Я сам на это надеюсь, Рунил. Совсем забыл о своём вопросе: прошлой осенью или в начале зимы в этом городе альтмеров не объявлялось?
— Был один — проездом. Странствующий маг и писатель, как я понял. Остановился на одну ночь в «Мертвецком мёде» у Валги, а следующим утром куда-то уехал. Возможно, это был один из твоих коллег.
Мои предположения вновь подтверждались: искать следы Саниона нужно в Ривервуде.
Надел капюшон, подхватил подсохший плащ и направился к конюшням — остановка в Фолкрите окончена.
***
В Ривервуд я прибыл поздно вечером, как я и ожидал. В свете фонарей я не мог разглядеть эту деревушку — но уверен, она мало чем будет отличаться от того же Фолкрита или Морфала. Разве что огромного кладбища поблизости нет, да и пейзажи должны быть приятнее.
Через силу почти что сполз на землю. Ноги, казалось, вот-вот отвалятся, руки и спина окаменели, а голова и вовсе ничего не соображала. Протянул конюху десять септимов, велел позаботиться о моём коне и вполз внутрь таверны.
Я жадно оглядывал зал — опустевший, на моё счастье, взглядом искал хоть какое-нибудь место, где я мог бы развалиться и хотя бы минуту посидеть спокойно. В некотором отдалении от очага располагалось кресло — полностью деревянное, лишённое каких-либо мягких вставок, и я просто плюхнулся в него, вытянув гудящие ноги. Моё сердце, казалось, разделилось на несколько частей, каждая из которых переместилась по всем мышцам, которые только есть в моём теле. Мне казалось, что я чувствую, как моя кровь медленно течёт по сосудам, как она загустевает и вот-вот остановится. В глаза мне будто бы кто-то сыпал песок.
— Эй, эльф!
Я не обратил внимание, как рядом со мной оказался мордастый трактирщик-норд, и чуть не подскочил, когда увидел склонившуюся надо мной громаду.
— Так, всё понятно: нужна комната и ужин, — заключил он. — Комната стоит десять септимов, ужин — в зависимости от того, что жрать будешь.
— А что прямо сейчас принести можешь?
— Есть плетёная булочка за двадцать четыре септима. Могу пирог со снежными ягодами принести, двадцать септимов стоить будет. Могу целую булку простого хлеба принести за десять септимов. И обычную кипячёную воду за три септима принести могу. Остальное, извини, подождать придётся. Выпивку — так и вовсе до завтра.
Выпить — даже хорошего вина — я сейчас не особенно хотел. Пирог из снежных ягод должен быть сытен, а запить его я могу и обычной водой.
— Неси пирог. И воду. И приготовь мне комнату.
Трактирщик простодушно улыбнулся и отправился за барную стойку. Я тем временем нашёл в себе силы перебраться за один из столиков — есть в кресле будет неудобно, да и не хочется совсем уж уподобляться невоспитанным варварам.
— Вот, пожалуйста, — норд поставил передо мной тарелку с пирогом и наполненную водой кружку. — С тебя тридцать три септима за всё.
Одной рукой я держал кусок пирога, второй отсчитывал трактирщику деньги.
— Твоя комната сразу же слева от барной стойки. Как поешь — можешь заходить и завалиться там спать. Скажи только, как записать тебя в гостевую книгу.
Проглотил первый кусок, чуть поморщился от кислого вкуса снежных ягод.
— Эстормо, — ответил я. — Дозорный Эстормо.
Этот человек оказался достаточно смышлён, чтобы оставить меня в покое и позволить мне спокойно поесть. Сок стекал по моей коже, делая её липкой, едва не пачкал рукава, норовил закапать подол или штаны; трактирщик предложил мне смоченное простой водой полотенце — и я согласился, поблагодарил его. Весь пирог я не смог доесть, отнёс его в свою комнату — как раз сэкономлю на завтраке.
Моих сил хватило лишь на то, чтобы стащить сапоги, снять наручи, развязать перевязь с булавой и снять неудобную массивную фибулу — и я завалился спать прямо в одежде. Кровать была жесткой, неудобной — но усталость брала своё. Закутался в шкуры и почти мгновенно уснул.
Утром меня разбудил петушиный крик, раздавшийся прямо под моим окном. Проклятые твари. Чтобы вас Дагон всех побрал. Хотел подняться — но тело не слушалось меня, ноги вообще будто желали отвалиться, а спина окаменела окончательно. Вчера я слишком много времени провёл в седле, нужно было либо остаться в Фолкрите, либо вообще проехать мимо этого города.
— Эй, Эстормо, ты живой там? — норд, к счастью, разговаривал со мной через закрытую дверь.
— Живой!
— Чай из горноцветов заварить? Скидку на него тебе сделаю, всего за пять семтимов, если поболтаешь со мной!
Пять септимов — и просьба поболтать. Вполне приемлемая цена за, практически, восстанавливающее силы зелье. Заодно можно будет начать расспрашивать трактирщика о том, что он знает о Санионе. Эта порода вообще славится болтливостью, может все секреты выдать — главное, суметь предложить хорошую цену. Этот, к счастью, просит мало.
— Заваривай!
Ноги после вчерашней скачки отекли, пытаться натянуть сапоги сейчас — верный способ окончательно испортить и без того изношенную уже обувь; хорошо, что я догадался взять запасную пару простых ботинок, бывают нужны, если приходится пересекать вброд водоёмы или просто не повезёт промочить ноги.
Снял капюшон, пальцами расчесал волосы, так же завязал их в хвост на орочий манер и с остатками вчерашнего пирога выполз из своей комнаты. Зал пока что был пуст — что меня лишь радовало.
— Извини, не представился вчера. Я — Оргнар, с недавних пор владею этой таверной. Прежняя хозяйка в начале осени сбежала куда-то, и до сих пор не вернулась. Может, её и в живых уже нет… Впрочем, это даже к лучшему, она твоего брата на дух не выносила.
Картина в моей голове пока что складывалась скудная — но интересная. Прежняя хозяйка таверны куда-то исчезла. Но альтмеров (возможно, и других меров) не выносила на дух.
— «Моего брата» — альтмеров?
Оргнар кивнул.
— Знаешь, между нами говоря, я и не жалею, что она ушла. Стерва та ещё, упаси боги меня от такой жены! Да что там меня — врагу такой жены не пожелаешь.
— И часто к вам альтмеры заезжали? — решаю перевести разговор в нужное мне русло.
— Нет, не очень. В конце прошлой осени у нас остановился один — странствующий писатель какой-то, я уже и имени его не помню, если честно… вроде, несложное оно было. Нашей нордской верой интересовался, наверное, книжку какую-нибудь на эту тему пишет. Так она этого несчастного, представляешь, чуть ли не выжила отсюда! Всё делала, лишь бы он съехал!
Альтмер с несложным для нордского ума именем, представлявшийся писателем и интересовавшийся нордскими верованиями. Возможно ли, что трактирщик говорит о Санионе?
— А как же деньги? Наверное, он готов был платить хорошо, — предположил я.
— Да куда там. Экономил, как мог. Завтракал самым дешёвым — вот, как ты. С тобой-то ещё всё понятно, вы, Дозорные, бедствуете, чем можете перебиваетесь. Но этот вроде приличный ходил, роба не нищенская — новая, кстати, в таких обычно придворные маги щеголяют, даже цацки какие-то на нём были.
Экономил — но роба на нём была новая, очевидно, синяя с бежевой каймой, придворные маги по какой-то негласной традиции именно такие носят. Стоит она дешевле, чем та, что надета сейчас на мне, хотя зачарование на ней должно быть лучше. Действительно ли Оргнар говорит о Санионе, или в Ривервуде останавливался какой-то ещё альтмер?
— И что с ним дальше было?
— Как водится, нашлась в Ривервуде добрая душа. Фендал наш пожалел своего высокого собрата-эльфа и у себя приютил.
Фендал. Надо запомнить это имя. Не думаю, что в этой деревне живёт много босмеров, так что найти его мне не должно составить труда.
— Ну, а ты, Эстормо, тебя что в наши края привело?
— Ищу группу даэдропоклонников. Они, по слухам, на берегах озера Илиналты обосновались.