И недаром стерегу я каждый их шаг, обложив со всех сторон своими юркими агентиками, и взяв их «под колпак» всевозможными способами и методами пристального оперативного наблюдения… Они знают, что рано или поздно я «закрою» их всех, но для каждого — отмерен свой срок… И для каждого — колоссальная разница в том, брошу ли я его за решётку сегодня, или — отложу на завтра, а то и вовсе — на несколько месяцев…или лет…
Дёргая за ведущие к ним ниточки, я определяю многие повороты их доль и судеб. Это в моих руках — занесённая над ними державная секира, и зачастую (хоть и — не всегда) только я и решаю, нанесу ли удар сейчас, или — замешкаюсь…
2. Я на своей «земле»
Вот он я — неприметный, щупленький, ничем не выделяющийся в людской толчее… Иду по своей «земле», по обслуживаемому моим подотделом микрорайону. Невиден и малозаметен, но многие меня и видят, и замечают.
В окружающей людской толчее происходят неразличимые постороннему взгляду, но хорошо заметные мне перемещения и протуберанцы.
Одни — поскорее отвернулись, чтобы случайно не встретиться со мною глазами…
Другие — спешно заскользили между людских фигур, ускользая от моих бдительно стерегущих бандитское отребье глаз…
Третьи, напротив, преувеличенно громко и любезно поздоровались, ещё издали тяня для рукопожатия распахнутые ладони… Я — не брезглив, на чистоту рук и помыслов в подобных случаях внимания не обращаю, некоторым из таких руку даже и пожму, — нужный человечишко, полезный, пригодный как источник информации… Или же — может быть использован как п о д с т а в а в одной из многочисленных, затеваемых мною оперативных комбинаций…
Но от многих других — небрежно отворачиваюсь. Протянутая ко мне рука так и повисает в воздухе… Недостойны со мною ручкаться!.. Гниляки ничтожества, падаль, компры у меня на них уж на пять лет строгой изоляции, — пора уж «закрывать»… Завтра и закрою, последние деньки они на воле болтается, хоть сами про то ещё не ведают… Гондоны!..
Я иду по своей «территории»… Она не только — моя. Над нею много и других п а х а н о в, хозяев нынешней жизни, но те — брезгуют кусочничать, не подымают с земли упавшие крохи, оставляя их доклёвывать мелким птахам вроде меня…
Но зато уж эти крошки — мои!
Тусующиеся на моей «земле» мелкие ларёшники, карманные воришки, спекулянты, компашки подростков, наркоманы любители бухнуть, проститутки.
Это всё — мой народец, мои крепостные…
Что захочу — то и сотворю с ними!..
Понадобится мне женщина, срочно — бесплатно сниму любую из орудующих поблизости шлюшек, выбрав помоложе и незатрёпанней… И пусть попробует отказать мне, кошёлка!..
Захочется после утреннего скандала с женою отвести на ком-либо душу — остановлю первого же попавшегося на глаза ханурика, отведу в безлюдное место, начну цепляться: «Чё у тебя в сумке?.. А в карманах?.. А чё глазёнки подозрительно бегают?.. А где ты был в позапрошлую среду, ориентировочно с 19.30 до 19. 45?.. Ах, не помнишь… Ну тогда — н-на тебе за это!.. Н-на!.. Н-на, сволочь!..» И — угощаю его десятком-другим отнюдь не пирожков с повидлом…
А если, упаси Боже, ещё и наркота при нём найдётся, или — ножик, похожий на тот, который описывался т е р п и л о й во вчерашнем гопе… или ещё что-либо явно незаконное или подозрительное — тогда всё!.. Амбец ему… Отведу в райотдел, запрёмся в моём тесном кабинетике, и побью я его как мамонта — дубиночкой, рученьками и ноженьками, периодически приговаривая: «А теперь говори, педрила, чего такого-этакого успел натворить ты со времени нашей последней беседы?..»
И ведь как следует нажмёшь на такого гадёныша, так обязательно за каждым — за каждым! — найдётся какое-нибудь злодейство… Вонючая кражонка хотя бы, или — мелкий наркосбыт…
Абсолютно невиновных людей в природе не существует. И зря усмехаетесь, дорогие мои читатели, морща недоверчивые гримасы, — допроси я вас сейчас по полной программе — за каждым из вас что-нибудь обязательно да всплывёт…
Хочете — пари?.. Не хотите?!. Ну-ну…
О блат-публике и говорить нечего, — бью и прессую я их, уже заранее зная что — виновны. Остаётся только уточнить, в чём именно…
Но это не значит, что я сразу же и непременно навешу на сознавшегося «делюгу», и упеку его в «зону»… Зачем?!. Мест «зонах» всё равно хватает лишь на каждого второго-третьего из заслуживающих отсидки… Вот лишь каждого третьего я и «закрываю», руководствуясь в своём отборе: «кого казнить, кого — миловать» — не самодурством и случайным выбором, а — целесообразностью, интересами дела, конкретной криминальной обстановкой в районе и на моей «земле»…