— Тогда… Я пойду?
— Иди. И мы пойдем. Давненько не был я в Хранилище. Распустились!
Бог направился к дверям. За ним, совершенно неудовлетворенный вялым гневом шефа, проследовал Фома. На Авразила отсутствие явных признаков ярости, напротив, произвело самое гнетущее впечатление. Предчувствия томили грудь ангела:
«Допрыгался! Теперь обрежут крылья и сошлют к херувимам!»
В очередной раз увидев спину апостола, черт в раздражении изо всех сил пнул врата Небес. На шум из каморки, как ангел из коробки, выскочил Павел. Моментально оценив ситуацию, он осенил черта крестным знамением:
— Изыди, сатано!
Черт обиделся:
— Я к вам по-ангельски, а вы…
— Правил не знаешь? — нахмурился Павел. — Я вот сообщу, куда следует! — и взялся за рукоятку креста.
— Испугали! — огрызнулся черт, но притих. — И не сатана я вовсе…
Нечистый сплюнул и исчез в дыму и пламени, распространяя запах серы согласно инструкции.
— Вот так с ихним братом и надо, — облегченно вздохнул Петр, возвращаясь к столу: — Подрастерялся я малость.
Павел самодовольно улыбнулся:
— У меня с чертом разговор короткий: крестом по морде р-раз!
Павел хотел показать, как надо расправляться с чертями, но вдруг застыл, разинув рот. Никем не охраняемые двери распахнулись, и черт с мерзкими воплями промчался мимо.
Мадонна едва успела спрятать косметичку и схватить в руки какой-то листок: с такой энергичностью в приемную вышел Бог.
— Что мне говорить, если вас будут спрашивать?
— Когда ты запомнишь, что мои пути неисповедимы? Но в данный момент я на склад. Молитвы были? Подготовь к возвращению. Да, приказ напечатала?
— Напечатала, — мадонна начала всхлипывать.
— Не скорби. Так… «Мадонну с младенцем отправить на модель N… на предмет воспитания оного. Да пребудет воля моя ныне присно и во веки веков. Аминь. Подпись: Господь Бог». Все правильно. Дай стило.
Всевышний поставил крестик, потрепал мадонну по пухлому плечику и удалился. За ним с очень обреченным видом поплелся Авразил.
Еще кружилось в воздухе перо из ангельского крыла, как в приемную проскользнул пророк Моисей из отдела связей с общественностью. Ловко сцапав перышко, он с довольным видом перегнулся через стол к секретарше и попытался пощекотать ей горлышко.
— Бог у себя? — вкрадчиво спросил пророк.
— Бога нет, — сухо ответила секретарша и резко оттолкнула пророческую руку. Мадонна не любила Моисея.
— А если поискать?
— Я же четко сказала: Бога нет!
Моисей приуныл, но тотчас вновь оживился:
— Вы слыхали, душечка, что наш старик у Аллаха учудил? — как всякий пророк, Моисей любил посплетничать.
— Гражданин, не мешайте! Шляются тут всякие! — мадонна заколотила по клавишам пишущей машинки.
Моисей оскорбился и встал в позу:
— О, женщина презренная! Ты мне, пророку, не даешь сказать о Боге? Ты не даешь дела его ославить? Его слова я в мир несу, а ты, ты поперек мне жаждешь становиться! — в волнении Моисей переходил на патетику, но часто по пути спотыкался.
В середине его тирады из кабинета зама выглянул Иисус Христос.
— Чего орешь? — перебил он Моисея. Тот осекся:
— Она мне говорит, что Бога нет!
— Если нет Бога, я сам — Бог, — усмехнулся Христос.
— Как вы изволили заметить? — засуетился пророк, — Позвольте записать?
Иисус подозрительно взглянул на Моисея:
— Зачем? Цитата это. У одного типа в предварил… м-м… в Чистилище вычитал.
— Это он с такими мыслями хочет в Небеса попасть? — изумился пророк. — Как, вы сказали, его фамилия?
— Не твое дело, — отрезал Христос. — Чего приперся?
— Да вот, тут у меня слухи от Магомета. Собираются обвинить нас в краже технологии, а в счет возмещения убытков потребовать нашу долю ЗМ-3.
— Почему ее?
— На ней Магомет лично работал. У него там лабораторного оборудования на мегаватты, уже не говоря о…
Моисей прервался, заметив входящего в приемную Вергилия.
— А, Вергилий! — поприветствовал его Христос. — Все экскурсии водишь?
— Вожу…
— Проблемы какие?
— Да вот, — Вергилий помахал какой-то бумажкой, — пропуск отметить. Иначе Пётр из Рая не выпускает.
— А-а, у нас теперь с этим строго, — с ухмылкой старого вохровца сказал Иисус и обернулся к Моисею. — Давай в мой кабинет. Разберемся, — однако в дверях задержался и наконец-то обратил взор на мадонну. — Как дела, детка? Старик заметил?
— Он еще спрашивает!
— Ну что ж, против Бога не попрешь.
Христос хотел удалиться, но тут мадонна не выдержала:
— Негодяй! Изменщик! — закричала она.
— Выбирай слова, детка, — Христос нахмурился: — Я хоть и всепрощающий, но и всепомнящий, — и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь.
Бог и Авразил остановились перед вратами Хранилища Миров.
— Во имя отца, сына и духа святаго…, - начал Господь.
Но Авразил перебил:
— Прошу прощения, у нас тут импортный замок. Сезам, откройся!
Огромные створки со скрипом разошлись.
— Почему не известил о замене? — спросил Бог.
— Забыл, прости, Господи, — покаялся ангел.
Всевышний был задумчив, а потому явил милосердие:
— Сим отпущаещи! Пошли.
Едва только Господь с Авразилом скрылись из виду, у врат Хранилища возник нечистый. Он быстро пробормотал код и незамеченный прошмыгнул внутрь.
Хранилище Миров (в быту «склад моделей») занимало весь чердак Небес. Большинство моделей было сделано по стандартной схеме: черный шар с отверстиями для ламп, сбоку шлюзовая камера, снизу подставка, внутри планета, заселенная чем Бог на душу положит. Были, конечно, и оригинальные проекты. Сразу у входа, в медном тазу, плавали строенные киты с полусферой на спинах. Рядом дремала гигантская черепаха. На черепахе стояли четыре слона, на которых, в свою очередь, был уложен толстый блин, огороженный по периметру бетонным забором с колючей проволокой.
Среди небослужителей существовало немало противников творения миров, но посвященные знали, что именно модели обеспечивали энергией и всем прочим Небеса. Разумеется, модели весьма разнились между собой по энергоотдаче, но даже самый бездарно сляпанный мир окупал затраты. Вот и сейчас в пыли веков змеились во все стороны кабели энергосборников.
Чтобы модель оставалась управляемой и рентабельной, необходимо было поддерживать на ней точное соотношение между верой и разумом. Перекос в ту или иную сторону мог привести к срабатыванию механизма самоуничтожения.
Увы, ничто не вечно на Небесах. Миры истощались, кончался ресурс управляемости, иногда это сопровождалось выходом из строя защиты, и модель нужно было отключать вручную.
Хуже, когда изменения происходили лавинообразно. Дело даже не в научно-техническом прогрессе, который ускоряли столь нелюбимые Авразилом витаминные лампы. Сам Бог не знал, отчего энергоотдача то увеличивалась так, что грелись кабели, то пропадала вовсе. Планета начинала расти, грозя разнести купол. И если она не распадалась по достижении критической массы, приходилось выпускать мир в Реальное Пространство. Птенец вылетал из гнезда, причем без особого чувства благодарности родителю.
Авразил ждал, когда Господь даст волю гневу. Не заметить следы копыт в пыли веков мог только слепой. Однако Бог заговорил о другом:
— Вот скажи мне, как передо мной, я что — плохой Бог? Жестокосердный, несправедливый? Почему так получается: денно и нощно пекусь я о вашем благе, наставляю, ограждаю, а в итоге? Мне что, больше всех надо? Почему я один должен все решать?
— У вас же зам есть, — пробормотал Авразил, не понимая, куда клонит Господь.
— За-ам! — горько протянул Всевышний. — Ему бы только голубей гонять! Уже которую секретаршу меняю. Голубятник!.. Ну ладно, я с тобой о другом хотел поговорить. Как ты один в хранилище справляешься? Давненько я тут не был, вон сколько натворили.
— Нормально справляюсь. Тут дел-то: энергосборники проверил, душеуловители почистил и спи, то есть…
— Ничего, ничего, я понимаю… Я тебя по другому вопросу вызвал. Не хотел при Фоме… Чем ты ему так насолил, что он раньше тебя прибежал? Воруешь много?