— Ну, ты, Иван Сусанин, куда дальше?
Авразил недоуменно пожал плечами.
— Посмотри в путеводителе.
— Модель 327, бывшая ДП-777… - начал читать Авразил и воскликнул. — Эврика!
— Какая Эврика? Только баб тут не хватало.
— «Эврика» — значит, нашел, в смысле, вспомнил. На ДП-777 овладели тайной гравитации.
— Ну и что?
— А то! Они пространство искривили. Я сам лично Гефеста из дома быта «Олимп» приглашал на предмет распрямления…
— Нашел, кого приглашать! Мы ж его за пьянку выгнали.
— Вроде трезвый был.
— Вроде!
— И как теперь?
— Вызывай бронетанковую дивизию, будем пробиваться.
Авразил сунулся за булавкой и громко выругался.
— Чем опять недоволен?
— Все из-за тебя! Заморочил мне голову беллетристом во время сборов.
— Булавки на Небесах оставил? — догадался черт.
— Одну взял, — мрачно ответил Авразил.
— Какую?
— С гвардейским ангельским хором.
— Ничего, авось пригодится.
Авразил погрузился в раздумья. Выход был один: возвращаться в шлюз бывшей 325-ой модели и входить снова, но уже через 328-ую. Внезапно рюкзак на спине ангела завозился.
— Мурка проснулась. Жрать хочет, — ангел стукнул по рюкзаку кулаком.
— А что она ест? — спросил черт.
— Все.
— А вакуумные рогалики и крендельки ест?
Просветлев ликом, ангел хлопнул черта по плечу.
— Молодец! Сейчас она нам в неэвклиде такой туннельчик прогрызет!
Мурка не подвела. Треск разгрызаемого пространства сменился сытым урчанием, и ангел с чертом продолжили свой полет.
Модель 327 была планетой ученых, а потому относилась к низшей группе рентабельности по энергии веры. Правда, в последнее время на ней начали происходить изменения в лучшую сторону. Ряд командных должностей захватили бывшие мракобесы, а ныне передовики религиозной мысли. Часть ученых ударилась в коммерцию, а для замаливания грехов и успокоения совести они поспешили открыть в своих душах чуланы и подсобки веры. Так что с моделью еще не все было потеряно.
На сей раз, приземлились с комфортом. Светлая лужайка мягко приняла в свои теплые объятья аттестационную комиссию. Авразил повел датчиком из стороны в сторону.
— Стрелка скачет, — сказал он черту. — Очень неустойчивая энергетика.
— И у меня, — пожаловался черт. — Пошли исправлять?
— Нет уж, ты со мной. А то, пока я в южном полушарии буду сокрушать бастионы атеизма, ты в северном столько сатанинских сект наплодишь!
— Я ж только помочь хотел.
— Вот и помоги. Рюкзак нести.
Черт изобразил крайнюю степень отвращения:
— Книжки выкини.
— Не могу. Мне их еще конспектировать надо. Может, пособишь?
— Я тебе наконспектирую, враз с работы турнут. Давай лучше перекусим. Сразу предупреждаю: у меня ничего нет. Я не думал, что ты меня с собой потащишь.
Они расположились у ручья, в тени громадной смоковницы.
— Посмотрим, что нам Бог послал, со мной переслал, — приговаривал ангел, роясь в рюкзаке, — Так, от манны небесной ты откажешься. Вот! Рыбка! Разверни пока.
Черт поймал завернутую в несколько слоев полиэтилена рыбу, понюхал её…
— Ты сильно голоден?
— Как сто чертей! — довольный своей шуткой ангел хохотнул.
— Тогда я после тебя, — нечистый пододвинул к Авразилу пакет. — Ешь.
Тут и ангел ощутил некоторое амбре, исходящее от свертка.
— Не хочется.
— Почему? — черт сделал круглые глаза.
— Пахнет.
— Где?
— Рыба пахнет.
— А что она должна делать? Петь-танцевать? Конечно, пахнет. Лежит себе бедненькая копчененькая рыбка-маринка и пахнет, — черт сграбастал пакет, сунул под нос Авразилу и прогнусавил. — Ку-ушай, ангел!
Авразил отшатнулся:
— Не буду.
— Ну, если ты не будешь, то и я не буду, — черт зашвырнул рыбу в кусты и брезгливо вытер лапы о траву. — Ну и вонь!
— Ты ж ее скушать хотел? — съехидничал ангел.
— Я?! Это ты хотел. Я еще подумал, как он такую вонючую рыбу есть будет?
Авразил посмотрел в сторону кустов, куда черт закинул пакет.
— Не отравляй окружающую среду. Брось лучше в Мурку.
— Такую тухлятину даже она…
— Интересно, почему это райская рыба так быстро испортилась?
— Я давно говорю, что Небеса прогнили.
— Может, не в рыбе дело?
— А в чем, в упаковке?
— Не-ет. Где ее Петр коптил? В вашей трубе, то-то и оно!
Черт оскорбился за родную кочегарку:
— А нечего всякую гадость в наш дым совать!
— Вы еще подеритесь! — раздался чей-то голос.
С дикой мыслью, что рыба ожила, ангел с чертом обернулись. В тот же миг их члены сковала необоримая тяжесть.
— Попались, голубчики! — на поляну высыпала толпа аборигенов в белых халатах, подпрыгивающих от научно-познавательского возбуждения.
Накинув на пленников еще парочку силовых полей, туземцы развели костер и устроили симпозиум с ритуальными плясками для восхваления своей научной доблести.
Ангел и черт, лишенные возможности не только двигаться, но и говорить, обратились в слух. Из неосторожных выкриков аборигенов они узнали, что еще при первых опытах с искривлением пространства был обнаружен шлюз. Не разгадав назначения этой штуковины, засаду все-таки устроили. Вскоре там был схвачен и брошен в электромагнитные застенки академии физических наук старший ангел-хранитель Липатий. Бедный ангел, подвергнутый бесчеловечным экспериментам, ничего не выдал. Более того, иная энергетическая основа делала бесполезными попытки что-нибудь у него отрезать. Не удалось даже оторвать кусочек одежды для анализов. При этих словах Авразил вздохнул с облегчением, а черт, чья энергетика ближе человеческой природе, внутренне содрогнулся. То, что черта и ангела повязали столь оперативно, объяснялось просто. Религиозные фанатики и неосатанисты, объединившись в академии и институты, предпринимали не одну попытку выкрасть Липатия. Поэтому вокруг физической лаборатории, где он содержался, установили круглосуточный дозор. Теперь решался вопрос о судьбе новых пленников. Каждая исследовательская группа захвата заявляла свои исключительные права.
Светало. Костер прогорел. Утомившиеся аборигены сидели, тупо глядя на уголья, изредка бросая оппонентам вечные фразы, типа «А ты кто такой?» Эйфория от поимки прошла, туземцы мучились в поисках консенсуса.
Единого мнения достигли в одном: пакет с протухшей рыбой отдали тому аспиранту, в которого он угодил, брошенный меткой рукой черта. Аспирант сидел на краю поляны, с подветренной стороны, прижимая к чахоточной груди чемодан Дьюара с наборным замком и противосоавторским устройством. В чемодане, в жидком водороде, покоился драгоценный сверток. Коллеги, продолжавшие ругаться у костра, изредка, с приятным чувством собственного благородства, вглядывались туда, где в темноте светились счастливая морда аспиранта и фиолетовый фингал под его левым глазом. После этого дискуссия на короткое время оживала. Увы, силы были слишком равны, и было их раз в десять больше, чем пленников.
Наконец договорились ангела и черта временно поместить в подвалы механической мастерской, а самим перейти в более защищенный от нападения и подслушивания конференц-бункер. Соорудили из веток смоковницы импровизированную антигравтележку, погрузили на нее добычу и, не прекращая перебранку, зашагали к комплексу зданий института, сереющих на холме.
Вскоре за ангелом и чертом захлопнулась дверца электромагнитной клетки, с них сняли поля и оставили одних.
— Да-а, попали мы в переделку, — протянул Авразил.
Черт сосредоточенно ковырял пол в углу.
— Что ты там делаешь?
— Подкоп.
— Брось. Бетон тоже арминирован силовыми полями.
— Откуда ты знаешь?
— По прибору определил.
— Разве у тебя рюкзак не отобрали?
— Нас же не обыскивали. А рюкзак я в момент нападения под крылом держал.
— А мой саквояжик тю-тю. Какая вещь была! Как представлю, что чьи-то грязные лапы в нем роются!.. Одно утешает, у меня там есть такие штучки… Эх! Были б они здесь, мы бы этот поганый институт…