Он дал мне листок с моей "легендой", с моей биографией и объяснениями моего появления в его резиденции:
приехал по его вызову из Бразилии работник одной из его фирм, немец, уроженец тех мест... Соответствующие документы были снабжены всеми необходимыми подписями и печатями. Я получил даже проездные леты.
...Через несколько дней снова приехал хозяин замка, и мы опять встретились с ним в кабинете.
— Я стер все ваши следы! — заявил он.
Позже он назвал мне сумму, которую обозначил на чеке, переданном службе безопасности за то, чтобы никто не искал Франца Клюге.
— Я прошу вас осознать, — подчеркнул о:т. — Я стер псе следы, все остальное зависит ог вашего благоразумия...
В центре тщательно готовили меня к миссии около Рамфоринха. Создал ситуацию, при которой она стала возможной, польский офицер Владислав Павлович Курбатов. Судьба его была необыкновенной. Он родился в России, отец его был царским генералом. Мать — полька, из польского аристократического рода Радзивиллов. Владислав Курбатов, тогда подпоручик, принял участие в белогвардейском заговоре. Заговорщиков арестовали, Дзержинский говорил с Курбатовым, и Курбатов попросил дать ему возможность служить революции. Гражданская война и сложные переплетения борьбы с колчаковской контрразведкой забросили его в Польшу, связь с чекистами оборвалась, на Родину он не вернулся, остался в Польше. Когда пришел к власти Гитлер, Курбатов обнаружил, что один из крупных промышленников, барон фон Рамфоринх, попал в затруднительное положение. Его сын, летчик, был сбит республиканскими самолетами и оказался в плену. Рамфоринх искал возможности вернуть сына.
Вот тут и родилась идея в Центре приставить к Рамфоринху своего человека. В одном из донесений Курбатова приводились слова Рамфоринха. Рамфоринх говорил Курбатову: "Для меня вообще неважно, кого вы пришлете. Я просил бы прислать умного человека. С умным легче! Мне безразлично, чьи интересы будет соблюдать этот человек. Мне безразлично, кого он будет представлять".
Рамфоринх заявил Курбатову, что сын ему дороже Гитлера и Германии, что Германия для него давно стала абстракцией, что он император собственного финансового королевства, а сын его наследник в этом королевстве, что ради сына он готов на все...
Меня встретили, доставили в горный замок, скорее даже в убежище от вероятных в далеком будущем воздушных налетов. Рамфоринх любезен, сдержан, краток.
— Когда я увижу своего сына? — спросил он меня.
Ответ на этот вопрос давно был продуман и готов.
— Ваш сын в полной безопасности... Его безопасность гарантируется моей безопасностью...
— Где он?
— Вас интересует территория?
— Нет! У кого?
— У моих надежных друзей!
— Логично! — одобрил барон. — Вы не желаете открывать, кто вас послал?
Я всячески откладывал прямой ответ.
— Я в растерянности! — ответил я ему. — Разве наш человек ничего не разъяснил?
Но с Рамфоринхом такие уловки были бесполезны.
— Я заявил известному вам офицеру, что мне безразлично, кто вы, чьи интересы представляете... Но мне надо знать все детали, чтобы отвести от вас опасность!
Вы мне безразличны, я забочусь о сыне!
После паузы короткий вопрос:
— Москва?
Таиться дальше не имело смысла.
— Москва!
— Я был в этом уверен! Что же интересует Москву в Германии?
— Москву интересует, — ответил я, — собирается ли Германия напасть на Советский Союз? И если собирается, то когда?
Рамфоринх улыбался одними губами, глаза оставались холодны и непроницаемы.
— У меня к вам просьба. Когда вы получите ответ на этот вопрос, окажите любезность-поделитесь со мной. Я много знаю, но вот сейчас, сегодня, я не знаю огвста на этот вопрос...
— Всему миру известны заявления Гитлера...
Рамфоринх перебил меня:
— Политический лозунг для консолидации сил, и только! Гитлер-вождь, ему нужны краткие и заманчивые лозунги!
— Если Германия готовит поход на Советский Союз...
— Стоп! Не говорите Советский Союз! У вас отлич
ное произношение, никто не догадается, что вы русский... Этими двумя словами вы посеете сомнения... Немец не скажет Советский Союз, он скажет-Россия...
— Если Германия готовит поход на Россию, в Москве хотели бы знать, какими силами...