Он касается её будто на пробу, нерешительно и невесомо, а после не успевает отслеживать свои и её действия, поцелуи, слова... Всё слилось, будто стало единым.
***
Костры горят ярко, искры затмевают собой звёзды. Ветер зловеще гудит в кронах вековых сосен. Вода в озере кажется чёрной, само озеро бездонным. Рыжий Пёсель, которого Алукерий давно уже забрал себе и ото всех скрыл, бегает за серыми, похожими на хлопья пепла мотыльками и время от времени воет на такую же рыжую, как он сам, тёмную луну.
Алукерий чувствует себя придурком.
Он носится вокруг костров в причудливом танце. Копыта оставляют в рыхлой земле ямки, и те тут же наполняются серебристой водой, поднимая на поверхность примятые изумрудные травы.
Он совсем не маг. И кто придумал, что магия, это сила демонов и ада?
У демонов совсем другого рода сила!
А ему нужна магия.
Хотя, глупость, казалось бы, ведь не тому ли, кто сам из другого мира, спокойно путешествовать по мирам?
Но нет же, это связано с людьми, касается их земных жизней, а потому и правила здесь такие! Алукерий как бы не при делах, не у дел...
На нём красное мужское платье расшитое золотом, на запястьях звенящие браслеты, создающие нужный для ритуала ритм, в ухе сверкает серьга, словно не гаснущая крупная искра.
Когда из следов его вырисовался вокруг пламени нужный рисунок, Алукерий поднимает с земли магическую тяжёлую книгу в кожаном переплёте и нараспев читает заклятия. А после жертвует книгу огню.
Соответственно, попытка у него лишь одна.
Страницы разлетаются в стороны, подхваченные завывающим ветром и жаром костра, словно огненные красные птицы, теряющие на лету перья-искры.
Пламя вспыхивает...
***
Ноутбук Ирочки, на столе у дивана, вдруг коротко «кряхтит», вспыхивает и...
Гаснет.
Кирилл открывает глаза, щурится, пытаясь рассмотреть причину своего пробуждения, и крепче обнимает Иру.
Так мягко...
Близится утро, и сквозь неплотно задёрнутые шторы в комнату вяло вползает пока ещё тусклый свет.
Ирочка просыпается в тревоге. И тревожится ещё больше, когда видит перед собой его.
Кирилла.
Это всё действительно с ней происходит.
Прошедшая ночь убедила её, что она может быть достойной своей мечты.
Но...
Ира тянет к нему пальцы и принимается невесомо перебирать волосы.
— Мм, — открывает он глаза. — Проснулась?
Она смеётся.
— Какой ты наблюдательный! Мне всё понравилось...
— И мне. Ты великолепна...
Она облизывает губы.
— Тогда можно попросить?
— Всё что угодно, — шепчет он.
Ира вздыхает.
— Дай мне время. Хочу разобраться в себе. Одна.
Он смотрит на неё долго и внимательно. И понимает, что возражать смысла нет.
— Хорошо. Ты знаешь, как меня найти, — говорит он, всё так же обнимая её.
Эпилог
Прошёл месяц. Для Иры буквально пролетел.
В тот день, когда Кирилл утром ушёл от неё, она чувствовала непонятную тревогу, думала об Алукерии и, наконец, решилась начать писать книгу об Эзенгарде. Выписать все подробности чужого мира, все разговоры, все пережитые вместе моменты.
Они, кстати, были во многом дурацкими и неловкими. Но сейчас от них светлой грустью щемит сердце.
Эту книгу она не спешила никому показывать, она вообще не была уверена, что выложит её куда-нибудь, пока не дописала эпилог.
Почему-то ей казалось, что всё забудется, но чем больше она писала, тем больше вспоминала.
И последняя точка не стала последним гвоздём в крышку гроба её с Алукерием истории.
Сейчас для неё всё живо, и сейчас иной раз стоит перед глазами другое небо. И сейчас она чувствует призрачное тепло объятий. Будто Алукерий оберегает её. Пусть и отпустив.
Она стала публиковать книгу на новом профиле, и к её удивлению история быстро набрала популярность ещё большую, чем прежние работы.
Хотя здесь Ира совсем не стремилась кому-то понравиться. Это была самая важная история, и люди будто почувствовали это. Настолько, что одна из читательниц посоветовала обратиться в издательство, которому это очень даже бы подошло. Была не была — какой писатель не мечтает издаваться? Ира отправила рукопись и забыла об этом.
Вообще-то, она была очень занята.
После того как сходила на интервью и стала выкладывать видео, где честно рассказывала о себе и своих проблемах, комплексах, у неё взяли ещё несколько интервью для журнальных статей о бодипозитиве, давлении социума, психологических травмах, женских вопросах, феминизме…