— И?
— И ложиться спать в десять вечера.
Оставшись удовлетворённой, Кира ведёт её на этаж выше, чем находится квартира Ирочки. Стучит в дверь, и с облегчением отступает, когда открывает Артём.
— Папа! — тут же бросается к нему дочь, и он подхватывает её на руки, что заставляет Киру закатить глаза.
— Ну, хватит, она уже большая! Ты поговорил с Ирой?
Он не говорил, но признаваться не решается, а поэтому просто кивает.
— Тогда, почему ты до сих пор здесь? — щурится Кира. — Я не хочу, чтобы моя дочь жила у этого типа. Ире хотя бы доверять можно. Меня не будет два дня. Два, — повторяет зачем-то с нажимом, — дня! Чтобы всё было в порядке. Следи за дочерью! Не заставляй жалеть, что я не нашла для неё няню.
— Всё будет хорошо, — улыбается Артём счастливо, — спасибо, Кир!
Она целует дочь на прощание и уходит только тогда, когда они с Артёмом подходят к квартире Ирочки.
— Па? — непонимающе тянет Алиса, ожидая, когда он откроет дверь. — Всё ведь в порядке?
— Д-да, — то ли отвечает, то ли спрашивает Артём. Затем звучно выдыхает и заходит домой. — Ира?
Тишина. И он успокаивается.
— Видимо, Ирочки дома нет.
Алиса снимает куртку и спешит на кухню, где обычно припрятаны конфеты.
И не находит их там.
— Тётя Ира на диете? Мама говорит, давно пора.
Артём пожимает плечами.
— Вообще, она изменилась. Ты старайся как-то... не шуметь, хорошо?
— Ага, — кивает Алиса, наливая воду в электрический чайник. — Ира крутая, я ролик видела с ней. Прям жена викинга! Или, как сказать? ВикИнга? Вигкинесса? Ну, ты понял. Сходи за тортиком? Отпразднуем.
Артём проверяет в карманах деньги и кивает.
— Пирожные куплю. Когда ещё увидимся...
Алисе не нравится его тон, и она поджимает губы.
Оставшись одна, девочка обходит всю квартиру, включая комнату тёти. Где находит... всякие взрослые штуки и меч. Настоящий, тяжёлый, сразу видно, что не игрушка.
Рассматривает его долго и с уважением, не решаясь поднять. А затем взгляд её падает на прозрачное «ночное платье». Алиса не знает, как правильно называется эта часть женского гардероба, но часто видела такое у матери.
Но то легко представить на Кире! На тёте Ире же, с трудом... Как и с трудом верится, что она сама его себе купила.
Когда же открывается входная дверь, Алиса надеется, что вернулся не папа, а Ира, и ожидания её оправдываются.
— Тётя Ир, привет! — бежит она к ней с её новым бельём. — Это твоё? Кто-то подарил? Мама говорит, если такое дарят, то всё серьёзно, — заверяет она со знанием дела, и останавливается перед «Ирой», рассматривая её внимательно и радостно. — У тебя как будто бы загар...
***
Изида очень скоро (по крайней мере, для себя) оставляет попытки вытурить девчонку из квартиры, и становится ещё более благосклонной, когда та нахваливает меч.
Она всё ещё чувствует себя далеко от идеала, но уже не обращает на это внимание. О море и Каруиле, как она успела понять, именно родственники и приближённые Ирочки ничего слушать не хотят, не верят. Незнакомцы же даже подходят на улице и что-то спрашивают об этом.
Вот после этого и заводи близких, ага, как же...
— Толк знаешь в вещах, это хорошо, когда женщина смолоду умеет расставлять эти... приоритеты. Хотя ты и... — вертит Алису и вглядывается в неё со всех сторон, — хлипкая. Но у любой женщины хватит сил, чтобы отрезать мужскую голову, не правда ли?
Она скалится и садится на диван. Напротив по телевизору показывают финальные титры фильма о Самсоне и Далиле.
— Жрать хочешь, небось?
— Кушать, — поправляет её Алиса, принимая такой интеллигентный и важный вид, что становится смешно. — Хочу. Но не уверена, что буду мясо. Мама говорит, есть его вредно.
Изида улыбается.
— Так её же рядом нет. Будешь есть то, что даю. Поняла?
— Ага, — кивает она. — Общие секреты я люблю.
На этом они переносятся на кухню. Изида уже довольно-таки неплохо приноровилась к телу Ирочки, хоть всё ещё и недовольна им. Но она плавно лавирует между столом, табуретками и плитой.
Если бы ещё не всё ещё временами сбоившие сердце, отекающие ноги и зима за окном, было бы вообще даже и ничего.
Ребёнок ещё, значит. Девочка. Не повезло ей с отцом. Впрочем, если Алиса не дура, это не помешает ей не быть дурой и дальше.
Эта мысль успокаивает.
— Мне вот не нужны дети, они все кровопийцы, тем более, когда есть что терять.
С этими словами Изида ставит тарелку с пельменями на стол и выдавливает в стакан сок. Рукой из апельсина.
— Не люблю в пакетах ваших, слишком приторно.
— Ого, — тянет Алиса и принимается с аппетитом есть. — А я тоже детей не хочу. Они бьются и ведут себя слишком шумно. Забрали мою куклу. Мол я уже не маленькая, чтобы играть. Дразнили меня. А я ушла. И сказала взрослым. И знаешь что?