А теперь что? Всё может рухнуть к баранам. Куда они идут? Переживёт ли Анд бунт? Сможет ли маг по всем правилам совершить обряд и вернуть её домой? Она должна... должна...
— Пришло время, Кер, — она останавливается и обнимает демона за шею. — Ты лучше даже Кирилла Михайловича, — всхлипывает вдруг. — Пришло время использовать знания из всех тех курсов, которые я прошла.
— Каких ещё курсав? — Алукерий чуть отстраняет её от себя, крепко стискивая за плечи, глядя в синие холодные глаза. — Что ты такое несёшь?
— Не перебивай меня! — Ирочка откидывает в сторону плащ. — Курсы в инстаграм, и книжки по саморазвитию. Много! Планирование, женская энергия, как найти себя и побеждать...
— Так, и что?
— Я не жертва, — заявляет она, трясясь, — я львица.
— В своём мире ты — животное? Вот почему ты избегала этой темы?
— Да нет же, я хищник! Я догоняю, а не убегаю! Я...
Алукерий выгибает бровь, опасаясь, что их вот-вот схватят, и что его Челиаб совсем уже поехала головой. А Ирочка продолжает:
— Я — вершитель своей судьбы, я должна взять всё в свои руки, понимаешь?
— Да! Руки надо взять в ноги и бежать! Не видишь? Бунт!
— Если мы сейчас убежим, где гарантия, что я смогу вернуться домой?
— А может, — глаза демона нехорошо сверкают зеленью, — и к лучшему, если не вернёшься?
Ира качает головой и утирает слёзы, выступившие от эмоций.
— Поддержи меня магией, чтобы эффектнее было. Я хочу убраться отсюда. И ты мне поможешь, демон.
Алукерий разрывается колючим смехом.
— Так теперь заговорила?
Ира кивает.
— Если любишь.
— Что ты хочешь сделать?
— Я выйду к ним, и мы мирно решим вопрос.
— Тебя разорвут на части! Дура!
— Меня может и да, а вот её...
Ира вырывается и бежит к толпе, Алукерий позволяет, решив что в любом случае не даст её в обиду. Чего бы это ни стоило.
Ира вспоминает все истории о том, что из себя представляет толпа, и насколько она страшна. Приходится отгонять от себя жуткие образы. Изида должна выглядеть холодной и уверенной в себе. Ира уже досконально выучила, если не её саму, то представление о ней её людей. А значит — стоит выдохнуть и оскалиться пошире.
— Что же здесь происходит? — её голос, должно быть, из-за силы Алукерия, рокочет и разносится будто бы по всему Эзенгарду.
Толпа вздрагивает.
Но первой, как ни странно, приходит в себя женщина в латах, она напоминает всем:
— Самозванка! Мы раскусили тебя!
Ирочка вздрагивает в душе, но надеется, что внешне это незаметно.
— Интересно, — тянет она и щурится как Изида. А затем и плюётся. — Какие же вы все бараны! И это мой народ? За вас мои воины проливали и проливают кровь?
Она смеётся, смех снова усиливается магией, голубое свечение вокруг неё создаёт как будто защитный барьер — или кажется им. И в то же время только усиливает эффект, производимый словами «Госпожи».
Но вперёд выступает бритоголовый, и подталкивает девушку-зомби.
— Не твой мы народ! Ребята, не дайте ей себя одурачить. Как объяснить это? — потрясает он Элизой, словно тряпичной куклой. — И демона в замке. И мага! И псов. Нам всё рассказали. Рассказала знахарка, что живёт на отшибе.
— Ведьма она! — пытается пробиться как можно ближе к Ире маг.
Запыхавшийся, бледный, заплаканный Фандей.
— Ведьма, верно! — выкрикивают из толпы.
Но маг поясняет в страхе и с раздражением:
— Да нет же, не Изида, знахарка та — ведьма! Я видел её недавно, она угрожала госпоже!
Ира снова смеётся и хлопает в ладоши.
— Вы все сбрендили? — ей кажется, что она обронила что-то на своём языке, а потому она быстро исправляется. И ещё громче произносит: — Обаранели?! Сколько я перебила ведьм, которые вредили нашим полям, крали ваших детей, насылали ненастья? Конечно, найдётся та, что захочет отомстить. И мне, вашей Госпоже, и вам! И вместо того, чтобы насадить её на кол, вы пошли у неё на поводу.
Она топает ногой.
— Не боитесь попасть в Ад?! Что тогда скажете о моём демоне, смерды?!
Толпа будто бы отступает. А вот Анд, с плеча которого стекает струйка крови, наоборот подходит ближе и... склоняется перед госпожой.
Раз уж всё так, пусть народ успокоится ещё больше, пусть видит, что и «чужак» уважает Изиду, свою жену.
— Люди глупы, госпожа, — выпрямляется он. — Но быть может на первый раз мы простим им?
Фандей же то и дело поглядывает на Элизу, и едва не теряет сознание от беспокойства, когда тот, что держит её, принимает от кого-то меч.