— Да ну тебя! Володя, не обращай внимания, у нашей гости характер такой да язык! Её Изида зовут... Или Ира всё же?
Марина улыбается.
А Изида страшно вытягивает челюсть.
— Мне уже всё равно, овца!
Володя просверливает всех тяжёлым взглядом.
— Кто это такие? Зачем? Маги какие-то, аферисты? Ма, ты опять?
Артём тихо, незаметно вздыхает. С появлением Ира-Изиды всё стало и проще, и сложнее. Но теряться никак нельзя! И он делает шаг навстречу парню, протягивая ему для пожатия руку.
— Привет. Я Артём. Не маг, не аферист. Просто друг твоей мамы. Вот, зашли на чай, — улыбается.
Точнее, старается улыбнуться дружелюбно и не подозрительно.
Алиса наблюдает за этим с опаской.
— Знаю я таких друзей, — бурчит парень и демонстративно проходит мимо — в свою комнату.
Маринка улыбается, будто всё прошло просто прекрасно.
— Алиса, пойдёшь с новым другом знакомиться? Он просто такой... Людей надо принимать такими, какие он есть. Он у меня, Володя, шум не любит. Но это пока плохо вас знает.
Алиса медленно отпускает руку тёти и недоверчиво смотрит в ту сторону комнаты Володи.
— Какими он есть? — тянет она. — Но мы не шумим... И он не выглядит тихоней.
— Алиса, — укоризненно цокает на неё Артём, — ты же в гостях!
— Минутку!
Марина уходит на кухню и возвращается с бутылкой детского шампанского, картами и шоколадкой. Всё это она торжественно вручает Алисе.
— Вот, детки, общайтесь.
Она берёт, обводит всех хитрым взглядом и тянет:
— А, поняла. Дети мешать не будут, — и с важным видом уходит к Володе.
Артём же растерянно стоит на месте.
— Марина, ты прости, если что-то не так. Странное, должно быть, свидание выходит... Но я... Мне так уютно, — признаётся он вдруг. — И чувство, почему-то, будто я тут уже был.
— Да что ты, дурень! — Марина умиляется. — Всё хорошо, сейчас мы сядем, поболтаем, я чайник поставила... Или чего погорячее?
Подмигивает.
Изида уже легко понимает, что это значит, а потому принимается потирать ладони.
— А ты ещё не такая и овца. Для ведьмы.
— Да не ведьма она, — ворчит на сестру Артём, и едва не растекается лужицей: — Волшебница... И дом такой тёплый и красивый! Видно сразу, — с обожанием смотрит на Марину, — что ты здесь живёшь.
— Ну так, главное — это самовыражение. Для счастья оно нужно. Ну и любовь, — Марина улыбается, а Изида возводит глаза к массивной люстре.
Кухня у неё средняя по размеру с будто вручную вышитыми разными цветочками шторами, за которыми видна дверь на балкон. Всё уставлено шкафчиками из красного дерева, тоже узорчатыми, на полках железные и деревянные чашки, причудливые кружки и ложки. Везде картины, выполненные будто смешанным с краской песком, на столе кроме всего прочего, лежит колода карт таро и невымытая мелкая чашка с кофейной гущей на дне. Но всё внимание на себя перетягивают клетки с... четырьмя мопсами — тремя бежевыми симпатягами и одним угрюмым чернышом.
— Садитесь, сейчас я тут быстренько всё накрою. Артёмка, вынь нарезочку из холодильника.
— Да-да, сейчас, — деловито открывает он холодильник, но то и дело поглядывает на собак. — А чего раздельно, кусаются?
— Нет, — Марина отвечает так же легко, как и всегда. — Хочешь, выпущу?
Изида тем временем подключает ноутбук, загружает вожделенный розовый сайт, оставляет экран напротив себя и выхватывает у баранчика кусок колбасы.
Маринка выставляет ещё тушёные грибы, магазинный салат и графин с... авторским напитком. И, конечно же, разливает по чашкам чай, а уже к нему ставит нежный наполеон.
— Ну что, погадать кому?
— Ирочке погадай, мне любопытно понаблюдать! — Артём без стеснения накладывает себе на тарелку еду.
Это ведь... как комплимент хозяйке, разве же нет? Он начинает есть и пробует напиток.
— Как неплохо, ух!
— Только, — предупреждает Марина, — закусывай...
Ира же пьёт напиток, словно воду.
— Я обручена с тёмными силами, твоё гадание не сработает, женский... — запинается, — баран.
Марина улыбается:
— Откуда у тебя такая манера речи?
— Я думаю, — пытается припомнить Артём, что говорила ему об этом сестра, — это потому, что... Баранов она считает нечистыми. Потому что... — повторяет тем же тоном, успев здорово захмелеть. — Не помню, почему.
— Значит, она считает нас нечистыми? Это оскорбление, ма шери? — улыбается она опрокидывающей в себя стакан Изиде и приближается к Артёму.
Он же поднимает на неё осоловелый взгляд.
— Но мы же не бараны? Особенно ты. И совсем не овца, — беззвучно икает он.