Старуха же выходит из-за двери, выпрямляется во весь свой небольшой рост и замахивается шваброй.
— Ах ты хамка! Прошмандовка! Что я, старая женщина, тебе сделала? Чем такого отношения заслужила? Да я тебя ещё переживу, жируха! Ишь, жуёт она, ест! Вы поглядите на неё, ест и смотрит на меня своими глазами коровьими!
Теперь Изиде уже плевать на правила этого мира. Она замахивается на старуху, но в последний момент морщится. И плюётся смачно.
— Тьфу ты, гарпия! Ещё руки об тебя марать буду! Машины придумали, чистильщиков для старух не придумали! Гадость!
Светка застывает на лестничной площадке и судорожно хватает Вику за руку, бросая на неё выразительный взгляд, мол: видела, что делается?
Старуха бледнеет и резво, слишком быстро для своего возраста, скрывается за дверью.
— Ира? — окликает её Светка и шёпотом бросает подружке: — Думаешь, старая милицию вызовет?
Общаться с участковым, или кто там приедет, вместо сплетен с Ирочкой, желания как-то нет.
— Эта точно вызовет, что ж там у них такое? — Вика тянет, затем обращается к Ире уже с заискивающей улыбкой. — Ирочка, что такое, нервы? Что-то ты в последнее время будто заболела... Мы пришли успокоить тебя... Поговорить... о тебе, об Артёме.
— Аа, — тянет Изида, — лисы. Жалкие лисы. Тьфу на вас!
И с улыбкой, довольная, заходит в квартиру, не собираясь никого впускать.
Правда Света не улавливает этого сразу и пытается проскользнуть вслед за ней.
— Не закрывайся в себе, это вредно! Мы поможем отвлечься. Поговорим...
— Тебя ведь упекут в психушку, Ирка! — не выдерживает Вика.
Но никто не отзывается на их стенания.
Точнее, «Ирочка» не отзывается, а вот сморщенная обезьянка выглядывает снова.
— А ну, девки, сюда давайте, пока она и вас зарубить не захотела! Я, может, и старая, а знаю всё... Решить надо, что делать, она ж и правда больная... Вы ко мне теперь заходите, я всё расскажу!
Вика со Светой переглядываются и тут же кидаются в открытую дверь, словно им всё равно — кому и с кем перемывать косточки.
***
Темнеет здесь рано, за окном хоть глаз выколи. За стенкой со стороны старухи будто бы копошатся змеи на горячих каменьях. Тьфу! И что-то всё неспокойно, неймётся, хотя свет Эзенгарда уже и брежжет вдалеке...
Или это свет от /ноут/?
Изида приподнимается с кровати, когда замечает свечение и какую-то раздражающую мелодию.
— Что такое?!
Она подтягивает к себе ноутбук и клацает по клавиатуре. Слышится противное «бульк».
— Ирочка! — сначала до неё доходит голос, затем проявляется и картинка на весь экран.
Мужчина в очках и рубашке в горошек, улыбается ей и блестит своими будто бы пьяными глазами.
— Ты что забыла про наши ежемесячные сеансы?
— Про наши месячные? — Изиды плюётся. — Не забыла! Идут! Дурацкое тело...
— Так это очень хорошо, — вдруг радуется он. — А я говорил, помнишь? Говорил, что пойдут, если нервы в порядок приведёшь. Ну, — деловито поправляет очки, — как твои дела? Рассказывай.
Изида смотрит на время, цокает от вредности. До глубокой ночи ещё далеко.
— Ты что это, значит, — приближается к ноутбуку, — видишь меня? Как это так?
— Так же, как и ты. Но вопрос в том, кого вижу не я, а ты, когда смотришь в зеркало? — тянет мужчина, как то странно возится, и где-то на заднем фоне раздаётся звук бьющихся друг об друга бутылок. Видимо, задел что-то ногой.
— Чего? — Изида морщится. — Послушай... Ведь когда я смотрю этих, экстрасенсов, думаешь, они тоже видят меня? Смотрят глазёнками своими чёрными, блестящими, а?
— Нет, не думаю... Но ты имеешь право на своё мнение. Как я уже говорил, твоя вера в магию не болезнь и не что-то постыдное. Да и к психологу ты обратилась не из-за неё, верно? — зачем-то улыбается он ей. — И я, как специалист, считаю... — мужчина коротко и тихо икает. — Сбился с мысли... Так что, кого видишь ты в зеркале?
— Я не понимаю! Ты пришёл меня разозлить, запутать? Ты демон? Ад прислал тебя, чтобы ты задержал меня здесь, окаянный? Как ты меня видишь, как говоришь со мной? Какое ещё зеркало, волшебное? И там что... наклюкался? — это звучит уже во всё горло.
— Наклюкался, — тянет он. — Но говорим о тебе. Как тебе живётся? Хватит переводить всё на меня. Я сейчас должен быть всего лишь отражением твоего само... Само это, чувствия.
— Скажи... — Изида облизывает губы, думая, как бы схитрить, — как моё имя?
— И-изрида, — неразборчиво произносит он из-за помех на сайте.
Она вскрикивает и крик этот напоён одновременно ликованием и страхом.
— Ага! Вот ты и попался, демон!
— Опять ты переводишь тему, — цокает он языком, качая головой. — Но если так, можем созвониться чуть позже, не беда... Если ты не готова.