— Ростовский через Сарепту?
— Через Сарепту, — ответил Коля. — Едем, если туда.
Нашли открытую дверь.
— Пошли в ресторан, — предложил мужчина, — может, еще работает. А то проводница ссадит. У тебя на пиво есть?
— Есть.
Ресторан открыт. Несколько пассажиров потягивали вино.
— У тебя на бутылку хватит? — спросил мужчина.
— Хватит.
— Тогда садимся.
До Сарепты они потягивали портвейн. Оказывается, Володя только что освободился с пятнадцати суток. Перед Сарептой он взял со стола пепельницу.
— Зачем она тебе? Это ж не хрусталь.
— Пойдет и такая, открой портфель, — он незаметно опустил пепельницу в портфель.
Володе еще хотелось вмазать, но у Петрова не было денег, и они на автобусе поехали домой. На выходной он пригласил Колю в гости.
Так у Петрова началась дружба с Черным, около десяти лет отсидевшего в зонах за воровство. Он жил с женой, не последнее время нигде не работал. После нескольких встреч предложил прошвырнуться на поезде. Взять с собой водки, напоить пассажиров и обворовать их. Коля понял Черный, хоть и больше отсидел, недалекий умом, и с таким кентом можно с ходу влететь. План Черного он отверг.
— Мы только израсходуем деньги, напоим пассажиров, а обворовать не сможем. Да и что толку, если прихватим кой-какие мало-мальски ценные вещи. Водку оправдаем, билеты, и только.
Тогда Черный предложил обворовать пассажиров по-другому.
— У меня есть снотворный порошок. Подмешаем в водку, и все в ажуре.
Не хотелось идти на такое дело, но Черный уговорил.
В субботу, вечером, встретились на станции Сарепта. Черный вытащил из-за пазухи бутылку и потряс. Бутылка попала в свет фонаря, и Коля заметил на дне мутный осадок. Он и раньше догадывался: нет у Черного снотворного, он лишь стремится сесть в поезд, надеясь обворовать пассажиров, даже если они не напьются и не уснут. «Намешал, наверное, мелу», — подумал он и сказал:
— Хорошо, возьмем сейчас билеты, сядем в поезд, напоим кого-нибудь, и они уснут. Но вагон общий или плацкартный, и кругом люди. Но Бог с ними, пусть все уснут, и мы уснувших обчистим. Утром проснутся и заявят в милицию. Опишут нас, особенно меня, а я приметный, скажут: сели в Сарепте. И наши менты по описанию меня сходу найдут.
Черный согласился, но сказал:
— У меня на примете есть хата. Я разузнаю все, и мы обчистим ее. Золота у них полно.
В субботу Коля пришел к Черному. Тот его ждал. Протянул в наколках руку.
— Не раздевайся. Щас катим к кенту. Мы с ним вместе сидели. Насчет хаты все в порядке. Сегодня хозяев нет дома. Кроме золота у них несколько ковров. Для этого нужна машина. И с машиной все на мази. Вот, — он потряс связкой ключей, — есть и от «Волги» ключ.
Добравшись до квартиры, Черный три раза коротко позвонил. Дверь открыли, и они вошли в тесный, заваленный хламом коридор.
— Ты один? — спросил Черный хозяина.
— Один, — ответил парень лет на пять старше Коли.
Он невысокого роста и тоже чернявый.
— Знакомьтесь, — сказал Черный. — Никола, я тебе про него говорил.
— Юра, — парень протянул руку.
Разделись и прошли в темную от копоти кухню. Черный поставил на кухонный стол бутылку водки.
— Закусь есть?
— Есть. — Юра взял с подоконника селедку, с плиты снял кастрюлю с холодной картошкой и подсел к ребятам.
Выпив по стопке, а затем по другой и чуть закусив, Черный вкратце рассказал о хате. Юра закурил и, ничего не ответив, достал из стола противотанковую вермута.
— Вот, давай еще вмажем, но на хату я не пойду. Не люблю ПО ЧУЖИМ НАКОЛКАМ ХОДИТЬ. Ты надыбал, ты и делай. У меня есть СВОЯ на примете, и я вертану один. Мне не нужны подельники. Смотри, делай свою как хочешь, я — пас. Я, наверно, отосплюсь и двину сегодня. У меня надежней.
Он поставил ближе стаканы и налил вермута.
— За вашу и за мою удачу, поехали.
Забалдев, парни стали вспоминать зону.
— Да, магазины закрыты, еще б вмазать, — сказал Черный.
Юра нагнулся, и достал из стола три бутылки пива.
Парни, покуривая, не спеша потягивали пиво.
— Хорэ, надо валить, — Черный поднялся.
На улице тихо. Снег еле припорошил замерзшую землю.
— Идем брать хату, — сказал Черный.
— Ты в своем уме? Мы же пьяные, а на машине надо рулить, — возразил Коля.
— Херня, какой я пьяный, одним ударом любого вырублю.