Сердце Белки билось так сильно, что она невольно приложила руку к груди. На секунду ей стало страшно - кто она такая, возомнившая себя парой этому красавцу принцу? Ему нужна настоящая принцесса - та, которая с горошиной - а не Белка из Маунтин Вью! Силой воли она подавила поднимавшуюся к горлу тошноту.
Как только Тристан вошёл в беседку и встал рядом с девушкой, ей стало легче. Его приветливая улыбка обворожила всех, даже Белкина мама смягчилась. Инна приказала жениху и невесте взяться за руки, и Белка уже не сомневалась - он мягко погладил её пальцы, и его тепло передалась по всему телу. На свете существовали только они вдвоём. Голос Инки, задававшей самый главный вопрос, доносился откуда-то издалека. «Да» - сказал Тристан очень твёрдо. «Да», - выдохнула Белка. «По праву данному мне штатом Калифорния, я объявляю вас мужем и женой, а теперь - целуйтесь!» - воскликнула Инка, и Тристан, теперь муж, положил руки на плечи жены, привлёк её к себе, поцеловал долгим, страстным поцелуем.
- Хватит уже, неприлично, - пробурчала Белкина мама, но не очень серьёзно, а гости захлопали в ладоши.
Официанты стали разносить шампанское и местные вина, все оживились и зашумели. Женщины окружили Белку, поздравляя и желая счастья. Через гул их голосов, она слышала Тристана травящего анекдоты с мужчинами. Перед церемонией девушка побаивалась, что её жених никого из приглашённых не знает, но принц явно чувствовал себя, как рыба в воде. «Любит он быть в центре внимания! - подумала Белка. - Ему бы в политику удариться, точно победил бы, всех очаровать сможет!».
К Белке протиснулась её мама и отвела в сторонку:
- Белочка, - в обычно суровом голосе отразились любовь и ласка. - Я так счастлива за тебя! Какой красивый и обходительный мужчина! Ты сделала правильный выбор!
- Спасибо, мамочка, я так рада, что он тебе понравился! Это великолепная брошь. Раньше я её на тебе не видела!
Мама слегка покраснела, но упрямо вскинула голову:
- Твой муж не забыл тёщу! Сделал мне свадебный подарок и попросил разрешения называть «мамой»! Как тебе повезло!
Белка рассмеялась - такие штучки были вполне во вкусе её новоиспечённого мужа. «Хорошо, что моя мама - не Бригильда и не будет к нему приставать!» - весело подумала она.
- Ты должна всё мне про него рассказать, доченька!
- После, сейчас кушай, танцуй, мы поговорим обо всём потом.
Под строгим руководством Инны, свадьба прошла по плану, без сучка без задоринки: буфет, танцы, торт, брошенный букет.
В последние две недели влюблённые воздерживались, решив сделать свадебную ночь особенной, и уже во время танца Тристан, который не пропустил ни одного поднесённого бокала вина, начал жадно целовать Белку в шею, всё более распаляясь.
- Потерпи, дорогой, - тихонько прошептала она.
- Я весь горю, так хочу тебя, что не могу чувствовать так близко. Помнишь клуб в Лондоне?
- Конечно! Ты отогнал парня, который хотел с нами танцевать. Ты был такой злой!
- Я не мог с тобой танцевать, касаться тебя, я бы овладел тобою прямо на танцполе!
- Там никто бы не заметил, а здесь мои друзья, моя мама! Погоди до номера!
- Скажи Инне, чтоб торопилась, - музыка закончилась и Тристан с трудом оторвался от жены.
Но Инка и сама всё поняла. По взмаху её руки, зазвучал свадебный марш, и молодые, под шумные пьяные поздравления, направились к наёмному Роллс-Ройсу.
Уже в машине, Тристан начал целовать жене руки, ласкать плечи, настойчиво забираться под подол платья. Слава Богу, ехать было недалеко. Он легко подхватил Белку на руки и занёс по лестнице. Свадебный номер стоял отдельно от небольшого особняка, где расположились другие гости.
Оставшись одни, они крепко прижались друг к другу, застыли на мгновение в невесомости счастливого предвкушения. Это длилось несколько секунд, и вот всё бешено завертелось: прочь полетели платье, пиджак, рубашка, брюки. Белка осталась в одном белом французском белье. Тристан нависал над ней, обнажённый, возбуждённый, огромный, и она закинула руки за голову, отдаваясь его власти и желанию. К её удивлению, он не сразу соединился с ней. Осторожно приподняв спину, он расстегнул лифчик, бережно снял бретельки, высвобождая груди из кружевных чашечек, и начал ласкать губами соски, ставшие с беременностью необыкновенно чувствительными. Белка застонала от удовольствия, её бёдра распахнулись, и умелые руки уже дразнили, гладили шелковистую кожу, чуть стискивая и разминая. Шершавый язык похотливо и жадно лизал, щекотал, рассылал по всему телу мурашки и волны наслаждения.