Можно сказать, что Брунель заложил основы нового регионального ремесла, которое как нельзя лучше подходило для жителей западной Англии с их давними морскими традициями. Высококвалифицированные бригады мостовиков осматривали каждый виадук четыре раза в год, а когда требовался ремонт или замена, они спускались с палубы на булинях, раскачиваясь в головокружительной позе, возможно, на высоте ста или более футов над землей. До начала века большое количество таких бригад, каждая из которых состояла из четырнадцати человек, заряжающего и двух сторожей, постоянно находились на работе. Но к 1931 году осталось только три деревянных виадука - Колледжвуд, Рингвелл и Карнон. Когда их вскоре заменили, последняя уцелевшая бригада была распущена, и особый навык, ставший традиционным, больше не требовался.
Учитывая их количество и долгий срок службы, примечательно, что в истории деревянных виадуков Брунеля не зафиксировано ни одного случая аварии или разрушения. Единственный случай повреждения огнем произошел в Южном Уэльсе, где главный пролет виадука Уск в Ньюпорте был разрушен еще до завершения строительства и заменен кованым железом. Однажды два товарных поезда столкнулись лоб в лоб на виадуке Сен-Германс на линии Корнуолл. Деревянный парапет не только предотвратил падение поездов, но и не повредил конструкцию, и она продолжала перевозить грузы в Пензанс до 1908 года.
Самым грозным препятствием, мешавшим расширению широкой колеи к западу от Плимута, был исторический ров на восточной границе Корнуолла - река Тамар. В качестве альтернативы парому Брюнель первоначально спроектировал для этой переправы самый большой в мире деревянный мост с шестью пролетами по 100 футов и одним - не менее 250 футов. По уже указанным причинам такой мост никогда не смог бы дожить до наших дней, поэтому мы должны поблагодарить Адмиралтейство, чьи требования относительно высоты и минимального пролета заставили Брюнеля отказаться от идеи использования древесины и спроектировать из кованого железа последний и самый великий из всех его железнодорожных сооружений - Королевский мост Альберта в Солташе.
Ничто не может быть более ложным, чем представление о том, что Брюнель был теоретиком, который опробовал свои идеи за счет других. Напротив, он был в высшей степени мастером той школы, которая считает, что щепотка практики стоит фунта теории. Высшим примером теоретика среди его современников был доктор Дионисий Ларднер, и мы знаем, какое значение Брюнель придавал его высказываниям. Как и его деревянные виадуки, его мосты из кованого железа были разработаны не на основе непроверенных теорий и расчетов, а по результатам терпеливых и дорогостоящих экспериментов, в ходе которых были построены и испытаны на разрушение большие балки различных форм. Все его крупные мосты из кованого железа представляют собой успешный результат этих экспериментов, и то, что каждый из них был не только больше, но и совершеннее своего предшественника, показывает, что Брюнель никогда не стоял на месте, не довольствовался прошлыми достижениями, а всегда учился и применял уроки опыта. Поэтому можно сказать, что его пролетные строения на реконструированном виадуке в Уске и на мосту через Темзу в Виндзоре были "предварительной работой", а мост через Уай в Чепстоу - прототипом для окончательного шедевра в Солташе.
Почти во всех проектах Брюнеля прослеживается его любовь к симметрии, но мост в Чепстоу стал исключением, продиктованным необычным расположением земли. С восточной стороны известняковый утес высотой 120 футов отвесно поднимается из вод Уай, в то время как с западной стороны находится почти ровная пустошь из глины и гравия всего на несколько футов выше отметки уровня воды. Здесь, как и в Солташе, необходимо было учитывать интересы судоходства, так как в то время по Уайю проходило значительное количество судов, троу и других небольших прибрежных судов, которые отправлялись в Броквейр, Редбрук и Монмут. Поэтому Брунель планировал построить мост через реку с одним высокоуровневым пролетом длиной 300 футов и высотой 100 футов над уровнем воды и пересечь пустошь на западной стороне с помощью трех пролетов по 100 футов каждый. Скала служила естественной опорой для одного конца главного пролета, но другой конец, а также балки трех подходных пролетов должны были опираться на высокие опоры. Для них Брюнель решил использовать чугунные цилиндры диаметром 8 и 6 футов соответственно. Их погружали в мягкий грунт до тех пор, пока они не обрели прочное основание, и затем заливали бетоном. Ранее он уже использовал подобные чугунные опоры в Виндзоре, и в обоих случаях он использовал тот же метод их проходки, который впервые применил его отец при проходке шахты Ротерхит в туннеле на Темзе. Дно секции, которую нужно было затопить, обрабатывалось режущей кромкой, а сверху накладывались тяжелые грузы, пока рабочие копали землю внутри. В Чепстоу Брюнель отлил экспериментальный цилиндр с внешней винтовой резьбой с шагом 7 дюймов, предполагая, что его можно будет вбивать как винтовую сваю. Это хорошо работало в гравии и глине, но на пути встретились пласты проточного песка, в которых резьба не могла закрепиться, и от этой идеи отказались. Приток воды через эти песчаные пласты создавал значительные проблемы, и Брунелю пришлось применить "пневматический метод", как его тогда называли, чтобы опустить большие колонны для главного пролета. Верхние концы цилиндров были запечатаны, и в них подавался сжатый воздух, чтобы не допустить проникновения воды, а рабочие и материалы попадали внутрь через шлюзовые двери.