К счастью, как известно, в Скутари был один человек, чья неиссякаемая энергия и иссушающее презрение к бюрократии и чиновничеству были равны только Брюнелю. Ее звали Флоренс Найтингейл. Если бы не эта энергия, которая, как и его энергия, казалось, не требовала сна, ситуация в Скутари была бы еще более катастрофической, чем она была; если бы не это презрение, которое она так резко выражала в своих отчетах, истинное положение дел в Скутари могло бы никогда не стать известным в Англии. Как бы то ни было, к январю 1855 года состояние войск в Крыму стало национальным скандалом. Страна была глубоко потрясена, и когда 26 числа радикальный член от Шеффилда Джон Ройбак вынес вотум недоверия правительству и предложил назначить комитет по расследованию, это вызвало бурю протеста. Правительство пало, лорд Пальмерстон сменил лорда Абердина на посту премьер-министра, а в конце февраля в Скутари была отправлена санитарная комиссия, возглавляемая лордом Панмуром, который объединил до сих пор отдельные должности военного министра и министра по делам войны.
Тем не менее, этот шторм и правительственные потрясения, которые он вызвал, оставили нетронутым и защищенным на своем постоянном посту одного правительственного чиновника, которого Флоренс Найтингейл ненавидела больше всех остальных. Он был постоянным заместителем секретаря в военном министерстве, и для нее он казался заклятым обструкционистом, озабоченным только тем, чтобы всеми недобросовестными способами противостоять внедрению тех реформ армейской медицинской службы, которым она должна была посвятить свою жизнь. Именно о нем Флоренс писала:
Он был диктатором, автократом, неподотчетным парламенту, совершенно неприступным ни с какой стороны, неподвижным в окружении так называемого конституционного правительства и при государственном секретаре, ответственном перед парламентом.
Здесь мы сталкиваемся с одним из тех увлекательных и, казалось бы, неразрешимых противоречий, с которыми иногда сталкивает нас история. Заклятым злодеем Флоренс Найтингейл был не кто иной, как Бенджамин Хоз - ныне сэр Бенджамин Хоз, к.к.б. - шурин Брюнеля, его ближайший и самый дорогой друг и единственный правительственный чиновник, энергией и инициативой которого он всегда глубоко восхищался. Идеалист, полный реформаторского рвения, избрание которого в первый реформированный парламент Брюнель поддерживал; способный человек, способный вести дела, чей драйв, умение и способность командовать Брюнель так уважал и не раз призывал к себе на помощь - как мы можем примирить этот характер, который так ясно вырисовывается из дневников и писем Брюнеля, с реакционным чудовищем Флоренс Найтингейл?
Верить ее описанию становится еще труднее, когда мы видим, что 16 февраля 1855 года эта самодержица пишет своему другу Брюнелю с вопросом, не согласится ли он спроектировать улучшенный госпиталь для Крыма, который можно было бы быстро построить в Англии, а затем отправить для сборки на заранее определенное место. Мы можем только подозревать, что ответ на это противоречие, возможно, кроется в характере самого Флоренса. Как и характер Брюнеля, ее невозможно было игнорировать; ее либо любили, либо ненавидели; люди либо становились ее преданными учениками, либо, в эпоху, когда все еще верили, что место женщины - дома, испытывали к ней острую неприязнь как к суете, вмешивающейся в мужские дела. Очевидно, что сэр Бенджамин Хоуз принадлежал ко второй группе, и его недовольство могло найти активное и, возможно, несправедливое выражение. Его приглашение к Брунелю могло быть вызвано желанием показать этой надоедливой женщине, чего может добиться мужчина без ее вмешательства. Конечно, имя Найтингейл никогда не упоминается в переписке между двумя друзьями, а Флоренс, со своей стороны, похоже, полностью игнорировала весьма примечательные плоды их сотрудничества.