И снова люди, как муравьи, начали копошиться в корпусе, а остров Догс вновь огласился грохотом их клепальных молотков. По мере роста монстра на верфь Нэпьера стали стекаться экскурсанты в таком количестве, что к концу июня Брюнелю пришлось просить директоров ограничить вход в определенные часы. Но ни один из тысяч людей, пришедших поглазеть на чудо света, не догадывался о том, что происходило за кулисами. За работу на месте отвечало несчастливое партнерство, состоящее из Йейтса, Диксона и Хепуорта, а также личного помощника Брюнеля, Джакомба. Теоретически, в любом случае, Скотт Рассел больше не имел никакого отношения к великому кораблю с момента своей неудачи и до его спуска на воду. Корреспонденция и современные отчеты о ходе строительства корабля ничего не говорят нам о человеческой ситуации в Миллуолле в этот период, и единственным ключом к разгадке является параграф из редкой брошюры под названием "Великий восточный пароход, прошлое - настоящее", которая была опубликована в 1858 году Г. Викерсом из Энджел Корт, Стрэнд. В нем говорится следующее:
Когда корабль перешел в руки компании, оказалось, что три четверти работ еще предстоит выполнить, прежде чем он будет готов к спуску на воду. Прошлое было уже не вернуть, и компания принялась за работу, чтобы завершить незаконченное дело. Все, кто был связан с предыдущими операциями, отказывались помогать, но только на самых невыгодных условиях и за самое непомерное вознаграждение. Ничего не оставалось делать, как подчиниться, ведь у бригадиров были чертежи и детали рабочих планов, они были подготовлены к работе, а на их места могли прийти только люди, прошедшие аналогичную подготовку и получившие опыт. Был назван срок, когда все работы будут завершены. Он был превышен на много месяцев, и компания просуществовала в качестве судостроителя в три раза дольше, чем предполагалось.
Бригадиры, о которых идет речь, несомненно, были людьми Рассела, Диксоном и Хепуортом, которые отвечали за инженеров-механиков, строивших лопастные двигатели, и корабельных мастеров соответственно. Они были рука об руку с Расселом, и можно с уверенностью предположить, что эта политика неприкрытого вымогательства проводилась не по их собственной инициативе и не только ради их личной выгоды. Кому и в какой степени она была выгодна - вопрос, на который пока нет положительного ответа, хотя по результатам можно сделать предварительные выводы. Очевидно, что залогодержатели и кредиторы Рассела не были заинтересованы в том, чтобы "Истерн Стим" поскорее заняла верфь. С другой стороны, Скотт Рассел, как мы увидим далее, сумел вернуть свое состояние самым чудесным образом. Как именно ему это удалось, как он сумел уклониться или удовлетворить своих кредиторов - загадка, которая, что неудивительно, до сих пор ускользала от самого кропотливого расследования. Но следует подчеркнуть, что, хотя его кредиторы имели право на переуступку его активов в момент согласования схемы в феврале 1856 года, они не имели права претендовать на любые последующие гонорары или прибыли, которые он мог бы получить лично. Действия Рассела, действительно, были столь же проницательны, сколь и беспринципны. Тот же ход, который позволил ему безнаказанно расторгнуть контракт, также позволил ему вымогать у несчастной Eastern Steam деньги, которые его кредиторы не могли тронуть.
Какими горькими должны были быть эти месяцы для Брюнеля. Никогда, как он говорил в самом начале, он не приступал к реализации проекта, на который он поставил столько репутации или которому он посвятил себя и тех, кто верил в него так глубоко. Однако теперь он и его соратники попали в ловушку, из которой не было выхода. Зная его, мы не можем представить себе черные глубины унижения, в которые он, должно быть, погрузился, пока на берегу Темзы форма его "великой крошки", как он ее называл, росла с мучительной медлительностью, в то время как драгоценная кровь капитала, которая должна была вывести ее в открытое море, высасывалась пиявками из "Миллуолла". К счастью, в эти темные часы он не испытывал недостатка в верных друзьях и соратниках. Учитывая все обстоятельства, злополучный совет директоров, и в особенности его председатель Хоуп, хорошо его поддерживали. Были и его собственные помощники-инженеры, и, несомненно, неутомимый старый воин, капитан Кристофер Клакстон, r.n. Затем на сторону измученного инженера встал еще более грозный боец, верный оруженосец многих кампаний - Дэниел Гуч, назначение которого на должность помощника директора утвердили в октябре 1856 года. Когда в 1857 году на корабль были назначены капитан и главный инженер, Брунель приобрел еще двух верных поклонников и союзников. Ими стали капитан Уильям Харрисон, бывший сотрудник компании Cunard, и Александр Маклеллан. Больше всего порадовало то, как Роберт Стефенсон поддержал Брюнеля.