Покинув Египет, они отправились в Неаполь, а оттуда в Рим, где пробыли некоторое время, прежде чем вернуться домой в мае 1859 года. А что тем временем происходило с великим кораблем, который редко надолго выходил из его мыслей? Его главный помощник Бреретон и верный Жакомб заменяли его, но доходившие до него сообщения говорили о том, что не все в порядке. В сложившихся обстоятельствах это его не удивляло. В день своего отъезда из Англии он узнал, что компания "Грейт Шип" получила два тендера на оснащение "Грейт Истерн". Один из них был от фирмы "Уигрэм и Лукас". Второй был представлен не кем иным, как Джоном Скоттом Расселом. Как Расселу удалось вернуть контроль над своим бизнесом и так быстро поправить свое состояние, что он оказался в состоянии участвовать в тендере на столь крупный контракт - вопрос, на который невозможно ответить. Документы, которые могли бы дать ответ на этот вопрос, были уничтожены. Поэтому нам приходится довольствоваться лишь тем фактом, что Рассел подал заявку, и после всего произошедшего один этот факт может показаться удивительным нахальством. Но Рассел пошел дальше. В то время как господа Вигрэм и Лукас согласились принять спецификации Брюнеля в качестве основы для своего контракта, Рассел спокойно отказался это сделать.
Брюнелю, должно быть, показалось, что не успел он отвернуться, как злой гений воспользовался долгожданной возможностью нанести удар. Он немедленно принял все возможные контрмеры. Из Лиона 6 декабря он отправил длинное срочное письмо своему совету директоров, в котором настоятельно просил их заключить договор с компанией Wigram & Lucas. Прежде всего, он просил их ни в коем случае не заключать никаких контрактов, кроме как на основе согласованной спецификации и на самых строгих условиях, которые не допускают никаких последующих недоразумений. К его предупреждению не прислушались; совет директоров Great Ship Company принял тендер Рассела, и контракт был заключен с ним, очевидно, на тех расплывчатых и двусмысленных условиях, которые предложил сам Рассел. Только директор Магнус был категорически против такой сделки.
Поскольку многие из членов правления Great Ship Company служили ее незадачливому предшественнику в том же качестве, на первый взгляд кажется немыслимым, что они должны были согласиться снова нанять Скотта Рассела. Но, помимо общего мнения о том, что люди никогда не учатся на собственном опыте, в пользу Рассела говорили и практические соображения. Несомненно, тот факт, что их инженер был лишен трудоспособности на неопределенный срок, сильно тяготил их, а в отсутствие Брюнеля можно было не сомневаться, что Рассел знал о "Грейт Истерн" больше, чем любой другой человек в Англии. Кроме того, у него оставались все козыри, как он прекрасно знал, в виде чертежей деталей и обученных помощников, таких как Диксон и Хепуорт. Даже если бы контракт был передан компании Wigram & Lucas, они не смогли бы завершить работу над лопастными двигателями, которые не были отправлены, как планировалось изначально, но все еще лежали в мастерской Рассела в Миллуолле. К сожалению, сумма, которую Рассел назвал за оснащение, похоже, не сохранилась, но, поскольку это было одним из его максимумов - назначать низкую цену и спорить после, вполне вероятно, что она была значительно ниже, чем сумма в 142 000 фунтов стерлингов, представленная его конкурентами. Наконец, не стоит забывать о той "урбанистичности", на которую обратил внимание репортер в день катастрофической попытки запуска. Рассел, несомненно, обладал тем, что иногда называют "присутствием", очень ценным активом, и он мог, когда это соответствовало его целям, включить степень обаяния, способную обезоружить самого твердолобого викторианского бизнесмена.
Не успел Рассел заключить контракт, как история начала повторяться, и мы можем представить себе чувства Брюнеля, когда 18 мая 1859 года он вновь ступил на борт своего корабля и столкнулся с ситуацией, почти идентичной той, что царила в "Миллуолле" в 1855/6 году. Атмосфера напряженной подозрительности и взаимного недоверия окутала корабль, как туман: капитан Харрисон, Маклеллан и Джакомб были в одном лагере, а Рассел и два его человека, Диксон и Хеп-Уорт, - в другом. Между Расселом и компанией уже бушевали неизбежные споры по поводу обязательств первого по контракту. Всякий раз, когда Рассел сталкивался с непредвиденными трудностями, он заявлял, что за них отвечает не он, а компания. В качестве примера можно привести случай, когда вспомогательные двигатели в гребном отделении были признаны серьезно неисправными из-за некоторых ошибок в конструкции, Рассел настаивал на том, что он ни за что не отвечает, поскольку двигатели были разработаны Компанией, или, другими словами, Брунелем. На самом же деле, как было доказано позже, по первоначальному контракту детальная разработка этих двигателей была полностью возложена на Рассела. Так все и продолжалось. Эти злосчастные споры стали настолько серьезными и непримиримыми, что в июне Джона Хокшоу, Джона Фаулера и Дж. Р. Маклина пришлось привлечь в качестве арбитров, а также двух знаменитых судостроителей Темзы, Джозефа Самуду и Джона Пенна, для дачи независимых экспертных заключений.