Учитывая все это, неудивительно, что атмосфера на борту великого корабля была, мягко говоря, напряженной. Невозможно было придумать условия, менее способные привести к быстрому и эффективному завершению работ, необходимых для подготовки корабля к выходу в море. Фактически сложилась ситуация, граничащая с хаосом, и Брюнелю сразу стало ясно, что для того, чтобы корабль совершил свое первое плавание в конце лета, как было запланировано, нужно что-то делать, и делать быстро. Ему было также очевидно, что, как бы он ни был слаб, сделать это мог только один человек, и это был И. К. Брюнель. Не обращая внимания на предостережения врачей и призывы друзей, он вновь принял командование своим огромным кораблем и со всей своей прежней демонической энергией принялся за дело по восстановлению порядка из хаоса. Этому мог быть только один конец.
По возвращении Брунеля друзья поздравили его с улучшением внешнего вида, которое они восприняли как несомненное свидетельство его возвращения к здоровью. Но к этому времени он уже прекрасно понимал, что его болезнь смертельна и что даже если он позволит себе стать полным инвалидом, конец не может быть отложен надолго. Человек его духа не хотел брать жизнь в аренду на таких условиях. Неудача и унижение при потере сил - вот перспектива, от которой он страшился; смерти он не боялся. Теперь у него оставалось лишь одно стремление - завершить свой левиафан и отправиться с ним в первое плавание. Что может быть лучше, рассуждал он, чем посвятить то немногое, что ему оставалось, исполнению этой последней мечты? Он шел на просчитанный риск, ибо, как хорошо знал он сам и говорили ему врачи, столь безрассудное расходование последних запасов энергии должно ускорить его конец. Так что тот, кто противостоял и победил стольких врагов, теперь бросил вызов самой смерти.
Когда он был в состоянии, Брюнеля можно было найти на борту огромного корабля, он сам руководил операциями и проверял каждую деталь - от вспомогательных устройств машинного отделения до деталей такелажа и оборудования кают. Однако бывали дни, когда физическая слабость оказывалась слишком сильной даже для его силы воли. Но хотя тело могло подвести его, дух не ослабевал, и в таких случаях он ложился на кушетку на Дюк-стрит, диктуя бесконечные письма и памятки своему верному клерку Беннету; письма Уильяму Кори о том, какой уголь лучше использовать, по какой цене за тонну, куда и в каком количестве его следует доставлять и как укладывать; письма Расселу и Блейку из компании James Watt & Co. с просьбой назначить инженеров, которые будут отвечать за их двигатели во время ходовых испытаний; инструкции Уэстропсу, бригадиру такелажников, и Эдварду Финчу из Бридж-Уоркс, Чепстоу, о соединениях резиновых колец трубчатых железных мачт, которые тот делал: "Я не знаю никого, - писал он, - кроме Моултона из Брэдфорда, Уилтс, кто делает подходящий материал". Капитану Харрисону пришло напоминание о том, что он должен перебраться на более глубокую стоянку перед углями, и что пора бы уже определиться с якорными стоянками в устье Темзы, в Уэймуте и Холихеде, из последнего порта, как надеялись, "Грейт Истерн" отправится в Нью-Йорк в начале осени.
В то же время, когда он отсутствовал на корабле, Брюнель постоянно получал отчеты о ходе работ от Харрисона, Маклеллана, Жакомба и Блейка из компании James Watt & Co., но ни разу ни слова от Рассела или его помощников. Действительно, наиболее значительной особенностью этих отчетов, особенно в свете последующих событий, является контраст между деловитостью, с которой сообщалось о ходе работ в отделении винтовых двигателей, и непроницаемым молчанием, которое, похоже, окутывало дела отделения лопастных двигателей. В июле Маклеллан сообщает об удовлетворительных испытаниях котлов винтовых двигателей и заявляет, что он согласился с тем, что они могут быть одеты немедленно. 1 августа он сообщает об удовлетворительном первом испытании винтовых двигателей в течение часа на скорости 12 об/мин, а Блейк снабжает Брюнеля индикаторными картами. Тем временем единственные новости о лопастных двигателях сообщает Жакомб. 25 июля он сообщает, что Рассел и его люди провели первое испытание лопастных двигателей в 5 часов утра в предыдущую субботу, никого не предупредив о своем намерении, и когда ни его, ни Харрисона, ни Маклеллана не было на борту.1