К концу июля Брюнелю стало настолько плохо, что казалось, он наверняка проиграет свою борьбу с приближающейся смертью. 28-го числа он договорился встретиться с арбитрами на борту корабля, но вместо этого Фаулер, Хокшоу и Маклин пришли к нему на Дюк-стрит. К этому времени субподрядчик Крейс завершил сложное готическое оформление большого салона, и 5 августа Йейтс написал Брюнелю, что его директора пригласили лордов и общин на обед на борту в следующий понедельник и просят его встретиться с ними на палубе в полдень. На это Брюнель ответил, что сожалеет о том, что здоровье не позволит ему присутствовать, и добавил, что считает подобные торжества преждевременными, учитывая объем работы, которую еще предстоит выполнить. Действительно, тысячи посетителей, которых пускали на корабль по билетам, а также обеды и ужины знаменитостей на борту серьезно задерживали завершение строительства. В конце месяца Блейк написал Брюнелю письмо, в котором с горечью жаловался, что "праздники и ужины" на борту мешают завершению строительства перегревателей, которые компания James Watt & Co. подрядилась установить в качестве дополнительного оборудования.
Обед 8 августа был примечателен прежде всего речью Скотта Рассела, который был в своей стихии по такому случаю. Признав с наивысшей степенью скромного великодушия, что идея создания великого корабля принадлежит Брюнелю, он процитировал замечательный и полностью вымышленный разговор между ним и Брюнелем, из которого следовало, что первый приказал ему построить корабль точно так же, как человек может заказать новый костюм у своего портного.
Я не судостроитель [цитирует Брюнеля] и не двигателестроитель, и теперь я обращаюсь к вам, чтобы узнать, посвятите ли вы свой ум и внимание решению этой проблемы для успешного выпуска ..... Вы должны спроектировать корабль по вашим собственным чертежам, изготовить двигатели по вашему собственному плану и построить корабль в соответствии с лучшим вашим опытом и знаниями.
Его речь не только широко освещалась в прессе, но и эта выдержка была напечатана в буклете о корабле, который выпускался для продажи посетителям. В нем также содержалось утверждение, что: "заслуга в строительстве корабля и его успешном завершении полностью принадлежит неутомимой энергии и мастерству мистера Скотта Рассела".
Если внимание Брюнеля привлекли к этим замечаниям, он не стал их оспаривать. Теперь он знал своего Скотта Рассела до мозга костей и не мог больше удивляться или сердиться из-за того, что тот мог сказать или сделать. Если он хотел реализовать свою последнюю амбицию, то не мог позволить, чтобы позы Рассела хоть на минуту отвлекли его, а должен был сосредоточить все свои нерастраченные силы на том, чтобы вывести корабль в море. И если Рассел, произнося свою речь, полагал, что видит его в последний раз, то он ошибался, поскольку к середине августа Брюнель воспрял духом. Он снял меблированный дом в Сиденхэме и из этой удобной штаб-квартиры мог посещать свой корабль почти каждый день. Но к этому времени всем должно было быть очевидно, насколько отчаянной стала борьба между плотью и духом. Динамичный, уверенный в себе инженер с неизбежной сигарой, торчащей из его полного рта, который всего два года назад позировал фотографу в Напьер-Ярде, был едва узнаваем в этой исхудавшей, жалкой фигуре, которая с мучительным трудом передвигалась по палубе, опираясь на палку. В возрасте всего пятидесяти трех лет он внезапно приобрел черты старости. Масса темных волос откинулась с высокого лба, полное лицо осунулось, а рот сжался в прямую, тонкую линию боли. Под темными глазами залегли каплевидные мешки, но сами глаза превратились в редут, где силы жизни вели свой последний упорный арьергардный бой. В них все еще пылал дух инженера с вызывающим, неугасимым мужеством.
Ничто не ускользало от его бдительных глаз; ни на мгновение он не позволял себе ослабить контроль над поводьями. Приказы и инструкции по-прежнему сыпались рекой: 10 августа Блейку: "Сообщите мне, когда вы в следующий раз будете работать с двигателями; я хотел бы присутствовать". 18 августа Расселу: "Мне нужны 6-часовые испытания двигателя и индикаторы". 25 августа - Блейку: "У вас слабый стаксель воронки, и его нужно немедленно закрепить, так как мы отплываем 3-го числа". И так далее. Нет никаких доказательств того, что Рассел когда-либо проводил шестичасовое испытание лопастных двигателей, и из того, что позже сказал главный инженер Маклеллан, совершенно ясно, что Брюнель относился к работе Рассела с самым серьезным недоверием, зная по прошлому опыту, что тот не упустит ни одной возможности уклониться от своих обязанностей.