Какой мир сомнений звучит в одном этом слове, выделенном курсивом! И с этим сомнением тесно соседствовал глубокий пессимизм.
Всякий раз, когда я серьезно задумываюсь [он писал в своем личном дневнике в 1829 году], мне представляется, как до смешного неважно каждое мирское событие - и как больно будет видеть, что каждое событие проходит без внимания; время летит, наши надежды [оправдываются] или разрушаются... и [нет] ничего, на что можно было бы опереть постоянную идею или надежду, кроме наших перспектив в следующем мире.
Несмотря на веселье, остроумие и приподнятое настроение, которые так отличали его в юности и молодости, Брюнеля нельзя было назвать счастливым человеком. Это подтверждают его собственные записи, написанные в юности. Они свидетельствуют о том, что в глубине его души жила глубокая меланхолия и что именно для того, чтобы спастись от нее, он так увлекся тем, что называл "строительством замков". В этом несчастье, в натуре, столь гордой и одаренной столь ярким воображением, мы, несомненно, находим ключ к его необычайной энергии. Сомнения и пессимизм, которые могли бы довести более слабые натуры до апатичного отчаяния или до оргий самообольщения, привели Брюнеля в ярость творческой активности. Такой гордый человек не мог признать ни отчаяния, ни поражения. Что бы ни подсказывало воображение , гордость заставляла его браться за дело, и так замки Испании юности стали великими достижениями его зрелости.
Если эта оценка верна, то утверждение о том, что Брюнель был последней великой фигурой европейского Ренессанса, не будет преувеличением. Ведь что было движущей силой этого бурного расцвета гения, если не горделивая реакция на новый дух сомнения и скептицизма? Конечно, он не был рожден в спокойствии духа. И если бы Брюнеля спросили, что он считает конечной целью, к которой ведут его усилия, он наверняка ответил бы, что это то самое "профанное совершенствование человечества", о котором свидетельствовало искусство эпохи Возрождения. Только после смерти Брюнеля "смятение охватило нашу мысль"; иллюзия этого высокого обещания рассеялась, и Европа пробудилась от этого сна.
Когда на пике своей карьеры Брюнель посетил Рим вместе с Джоном Хорсли, последний рассказывал потом, как его спутник был очарован внутренним убранством собора Святого Петра. Спустя много лет, когда инженеру оставалось жить всего несколько месяцев, его сын рассказал о часах, которые он провел в одиночестве в этой великой церкви. Получал ли он в эти часы какое-либо духовное утешение, неизвестно, но вот что несомненно: в том, что он был пленен видом профанного великолепия этого могучего барочного интерьера и великих фресок в капелле Сис-тине, сомневаться не приходится, настолько полностью он был созвучен духу эпохи, которая их создала. Он принадлежал к роду глубоких, буйных, колоссальных, страстно стремящихся натур". Так писал Дж. А. Саймондс о Микеланджело, но его слова с равным успехом могли бы послужить эпитафией Изамбарду Кингдому Брюнелю.
1 Когда американец Сайрус Филд впервые приехал в Англию в связи со своим проектом трансатлантического кабеля, Брюнель указал на недостроенный корпус своего огромного корабля 6hip и сказал Филду: "Вот ваш корабль.
2 Под заголовком "Американский лайнер" от 18/7/54 мы находим следующую заметку: "Требуется судно, чтобы пройти путь за 7½ дней. Примем, что расстояние от Милфорда до Нью-Йорка с учетом того, что нужно держаться подальше от Нантакетской отмели, составляет 2 900, скажем, даже 2 950 миль, что потребует 16½ узлов.
Скажем, длина
535
луч
63
средний проект
20' 6
загрузка
23
Среднее значение смещения
10 000 тонн
Корпус и т.д.
5.000
Двигатель
2,000
Уголь
2,000
9,000
оставив запасные 1 000 для груза
3 Не только дом № 18, но и вся Дюк-стрит исчезли, когда было построено здание Колониального управления.
4 За двадцать лет представительства Криклейдского отделения в Палате общин Гуч не произнес ни слова. Когда он отказался от места, то написал: "Палата общин была приятным клубом. Я не принимал никакого участия в дебатах и был молчаливым членом. Для бизнеса было бы большим преимуществом, если бы большее число людей последовало моему примеру".
5 Когда в 1890-93 годах магистраль между Таплоу и Дидкотом была увеличена в четыре раза, конструкция моста Мейденхед не была затронута, а при строительстве новых арок был точно соблюден первоначальный проект Брунеля.
6 Круиз "Ноны", стр. 161-2.