Идея казалась настолько многообещающей, что эксперименты были в значительной степени субсидированы, даже Адмиралтейство выделило грант. Технические проблемы, которые необходимо было решить, чтобы воплотить теорию в практику, были огромны, и то, что они были решены, необычно, если вспомнить о весьма ограниченных знаниях в области металлургии, существовавших в то время. Газ конденсировался под давлением не менее трехсот атмосфер, а трубы и соединения труб должны были выдерживать давление в 1500 фунтов на квадратный дюйм. И это в эпоху, когда в паровой технике давление в 50 фунтов на кв. дюйм часто считалось опасно высоким. Чугун, очевидно, был бесполезен, и в итоге для сосудов высокого давления был разработан тип оружейного металла. После закрытия туннеля аппарат был установлен на заброшенном заводе в Ротерхите, и здесь Брунель с помощником по имени Уитерс терпеливо продолжал свои эксперименты. "Я здесь, в Ротерхите, - писал он 4 апреля 1829 года, - возобновляю эксперименты с газом - последние шесть месяцев я занимался установкой аппарата! Возможно ли это? 1/40 оставшейся жизни - что за жизнь, жизнь мечтателя - я постоянно строю воздушные замки, сколько времени я теряю!
Заметки и эскизы Брюнеля говорят о том, что аппарат был почти таким же безопасным, как бомба замедленного действия, и самое примечательное во всей этой затее то, что ему и Уитерсу не удалось взорвать себя. Однако в конце концов Брюнель был вынужден признать поражение. 30 января 1833 года он написал:
Gaz - После ряда экспериментов я боюсь, что мы должны прийти к выводу, что (по крайней мере, с углекислотой) не может быть получено достаточное преимущество в отношении экономии топлива.
Таким образом, все время и расходы, огромные, посвящённые этому делу в течение почти 10 лет, пропали даром. ... Значит, она должна умереть, а вместе с ней и все мои прекрасные надежды - рухнули - пропали - ну, что ж, ничего не поделаешь.
Пока туннельные работы были закрыты, а эксперименты продолжались до бесплодного конца, Брунель с помощью отца и друзей энергично искал инженерные заказы и становился все более независимым и отстраненным от деятельности своего отца. Он продолжал называть Бридж-Хаус, Блэкфрайерс, своим домом, но его визиты туда становились все реже и реже. В ходе своей работы он много путешествовал по стране, а когда бывал в Лондоне, то чаще всего обедал либо в Атенеуме, либо в Бардж-Хаусе, Крайст-Черч, Ламбет, где жили его сестра София и шурин и самый близкий друг Бенджамин Хоуз. До самой женитьбы Бардж-хаус стал его вторым домом.
Пока его отец занимался изысканиями для улучшения Оксфордского канала и судоходства по Медуэю, одним из первых заказов Брюнеля было проведение дренажных работ в Толсбери на побережье Эссекса. Мы видим, как он садится на почтовый автобус из Ярмута в Келведон и едет на наемном фаэтоне в Толсбери. Работа включала в себя установку насосного двигателя и, как он описывает, "сифона" на морской стене. В то время, благодаря экономии, достигнутой Ричардом Тревитиком и другими корнуолльскими инженерами, насосные двигатели на корнуолльских шахтах все еще были на высшем уровне, и, несомненно, именно с целью получения опыта и информации он добился от Джона Тейлора знакомства с его сыном Ричардом на Консолидированных шахтах и с капитаном Ником Вивианом на Wheal Towan. О первом Тейлор пишет в сентябре 1830 года: "Наши двигатели там самые большие в округе, и хотя никто не сравнится с ними в Уил-Тоуэн, мы считаем, что, учитывая их размер, то, что им приходится делать, и количество работающих, наша работа очень хороша".
В начале года была построена точная рабочая модель 24-дюймового лучевого двигателя ("латунь за латунь, железо за железо") и заключен контракт на поставку двигателя и сифона с компанией Maudslay, Sons & Field. Наконец, Брюнель отправился на поиски баржи, способной доставить оборудование в Малдон. Баржа в Малдоне его не взяла", - отмечает он. Эссекской баржи не нашлось". Таковы были транспортные трудности, которые преследовали инженеров в те времена, когда еще не было железных дорог.