Когда 27 августа собрание собралось вновь, эта надежда оправдалась в лице секретаря Лондонского комитета, который здесь впервые встретился с Брюнелем. Его звали Чарльз Александр Сондерс, и вскоре он стал одним из самых верных друзей и союзников Брюнеля. Хотя еще не все лондонские директора были назначены, на этой встрече проспект был окончательно утвержден, и великая железная дорога появилась на свет. Возможно, это величие еще будет скрыто в будущем, но младенец был пророчески окрещен на этом собрании, так как против дневной записи в своем журнале Брюнель впервые написал инициалы "G.W.R." Гордый прилив должен был иметь много подражателей в последующие годы. Великая Западная железная дорога"; не будет прихотью предположить, что это изобретение Брюнеля, ведь название так характерно для него. В то время как другие качали головой и говорили, что линия от Лондона до Бристоля слишком длинная и слишком амбициозная, его ум нетерпеливо презирал подобные ограничения. В своем воображении он уже путешествовал далеко за пределы Бристоля, на самый запад Корнуолла, и скоро, очень скоро, он пересечет Атлантику и доберется до Нью-Йорка. Значит, западная железная дорога должна быть. Что касается ее величия, то в этом он уже был уверен. Чарльз Сондерс сразу же понравился ему, и после встречи они вместе поужинали в отеле "Каледония". "Приятный человек", - писал он. "Предлагает поступить в Лондон в Пенитенциарный центр (Wormwood Scrubs). Я думаю о нем хорошо".
Теперь, когда он был назначен инженером великой железнодорожной компании, пусть пока и неавторизованной, было очевидно, что скитаниям Брюнеля по Лондону, когда он пользовался офисом отца и ночевал на Бридж-стрит или в Бардж-хаусе, должен быть положен конец. У него должен быть собственный лондонский офис, желательно недалеко от здания Парламента, где должна была выполняться большая часть его работы. После долгих поисков он остановился на доме № 53 по Парламент-стрит, переехав туда вместе со своим верным клерком Беннетом, который должен был оставаться с ним до самой его смерти. Теперь перед ним стояла грандиозная задача - руководить детальными изысканиями, а вскоре, если все пойдет хорошо, и самим строительством линии. Опыт показал ему, насколько невыгодно и затяжно выполнять такую работу с помощью карет и наемных лошадей. У него должна быть собственная дорожная карета. Поэтому Брюнель спроектировал и построил свою знаменитую черную бричку, которая, получив непочтительное прозвище "Летающий катафалк", должна была стать столь привычным зрелищем для геодезистов и строительных бригад на дорогах и переулках Западной страны в течение следующих нескольких лет. В ней помещались его планы, инженерные инструменты и все удобства, включая большой запас сигар, которые он теперь непрерывно курил, а сиденье раскладывалось в кушетку, чтобы он мог поспать часок-другой, если представится случай.
С собственным офисом и заказанной дорожной каретой можно было сказать, что дела Брюнеля пошли в гору. В каком-то смысле так оно и было, но эти атрибуты были не столько признаками успеха, сколько необходимым оборудованием для большой авантюры. Если законопроект о Великой западной железной дороге будет принят парламентом, его репутация будет создана, а будущее обеспечено - в этом он не сомневался. Если же законопроект будет отклонен, он может оказаться не лучше, а то и хуже прежнего, и его мечты о великой железной дороге добавятся к туннелю на Темзе и Клифтонскому мосту в удлиняющемся списке разбитых надежд. Однако на этот раз он собирался победить, но это будет большая борьба.
1 Отсюда и армейское правило, часто высмеиваемое как суеверие, что в таких обстоятельствах войска должны ломать шаг.
2 Джон Сивард (1786-1858 гг.) принадлежал к фирме Seaward & Capel из Железного завода на канале, Миллуолл. Он был выдающимся строителем морских двигателей, но трудно понять, почему именно его выбрали судьей на конкурс мостов.
3 К этому взгляду на богатства дома Бекфорда в Бате мистер Сачеверелл Ситвелл добавляет любопытный постскриптум. Много лет спустя, когда состояние дома пошло на спад и он превратился в пансион, его посетил пожилой священнослужитель, друг Верлена и большой знаток живописи. Ему приглянулась картина в гостиной, и он купил ее за 2 фунта стерлингов. Это была картина Джованни Беллини стоимостью, вероятно, 50 000 фунтов стерлингов. Странно, что такая картина сохранилась в доме, где, как известно, хранилась большая коллекция произведений искусства, и ее стоимость не была оценена.