Если в этой книге я достиг своей цели - наполнить содержанием выдающуюся, но до сих пор малоизвестную тень, - то прежде всего благодаря доброте тех, в частности потомков Брюнеля, которые так свободно предоставили мне доступ к частным дневникам и письмам, до сих пор не доступным для изучения и публикации. Их помощь должным образом отмечена в примечании в конце этой книги, где также указаны сведения об источниках. Именно эти новые материалы позволили мне впервые собрать воедино полную историю строительства, спуска на воду и катастрофического первого испытания "Великого
Восточная", которая была непосредственно ответственна за преждевременную смерть Брюнеля. Этот последний эпизод в жизни Брюнеля до сих пор представлялся как простой провал безнадежно завышенного проекта, продиктованного желанием самовозвеличиться. Надеюсь, мне удалось развеять это представление, показав, что все было гораздо сложнее. Стремление к самовозвеличиванию, конечно, было, и оно оказалось фатальным; но оно было не на стороне Брюнеля. Как и у всех великих людей, у Брюнеля всю жизнь были завистливые враги, и последний из них стал орудием его гибели. История "Грейт Истерн" - это трагедия обманутого и преданного доверия. Как таковая, она имеет определенное эпическое качество, что делает ее подходящим - можно сказать, неизбежным - завершением необыкновенной жизни.
В 1910 году журнал The Engineer сказал о нем: "Во всем, что составляет инженера в самом высоком, полном и лучшем смысле этого слова, у Брунеля не было ни современника, ни предшественника. Если у него нет преемника, пусть помнят, что ... условия, которые вызывают таких людей на свет, больше не существуют". Если это было верно в 1910 году, то насколько же более верно это сегодня!
Л. Т. К. Р.
КНИГА
I
.
1
.
Отец и Сын
"Маленький, проворный, смуглый человек с огромным запасом готового остроумия". Так Чарльз Макфарлейн, писатель и путешественник, описал одного из двух своих молодых спутников во время путешествия из Парижа в Кале суровой зимой 1829 года. Вся северная Франция была занесена снегом, и в таких условиях ночной дискомфорт в купе вагона, а затем переправа через канал на маленьком пакетботе вряд ли способствовали дружбе. Однако Макфарлейн был явно очарован человеком, чье приподнятое настроение казалось совершенно невосприимчивым к холоду и неудобствам, и который, несмотря на свою молодость, явно был опытным путешественником. На каждой остановке он на безупречном французском языке выпрашивал пучки сена, пока купе не было почти заполнено, а троица не зарылась по горлышко, "как три каменные бутылки Шидема, упакованные для безопасной перевозки". Прошло несколько часов, прежде чем Макфарлейн узнал, кем был этот замечательный молодой человек. Его звали Изамбард Кингдом Брюнелем. Он был единственным сыном Марка Брюнеля, инженера великого туннеля на Темзе, который будоражил воображение Европы, но теперь томился из-за нехватки средств. Он возвращался домой после визита в Париж со своим другом Орлебаром, кадетом из Вулвича.
Трое друзей отпраздновали свое прибытие в Дувр, так роскошно пообедав и поужинав в "Старом корабле", что денег у них осталось только на проезд до Лондона. Поэтому от первоначального намерения провести ночь в гостинице пришлось отказаться. Вместо этого последовало еще одно морозное путешествие в ночном вагоне, которое было облегчено лишь полуночной остановкой в Кентербери, где они смогли согреться у пылающего огня в тапуме. Об их жизненной силе и выносливости говорит тот факт, что они все еще смеялись и шутили в шесть часов следующего утра, когда автобус наконец-то высадил их в лондонской кофейне на Ладгейт-Хилл. Здесь, за прощальным бокалом портвейна "Негус", Брюнель пригласил Макфарлейна встретиться с родителями в его доме на Бридж-стрит, Блэкфрайерс.