Боголюбивый же князь Изяслав, истинно благочестивый в вере к господу нашему Иисусу Христу и к пречистой матери и сложивший впоследствии голову свою за своего брата по призыву господню, как говорят, искренне любил отца нашего Феодосия и часто посещал его и насыщался духовными его беседами. Вот так однажды пришел князь, и сидели они в церкви, беседуя о боге, а время было уже вечернее. Так и оказался тот христолюбец с блаженным и честной братией на вечерней службе. И вдруг, по воле божьей, пошел сильный дождь, и блаженный, видя, что раздождилось, призвал келаря и сказал ему: «Приготовь ужин для князя». Тогда пришел к нему ключник, говоря: «Господин отец наш! Нет у меня меду для князя и спутников его». Спросил его блаженный: «Нисколько нет?» Он ответил: «Да, отче! Нисколько не осталось, я же говорил, что опрокинул пустой сосуд и положил набок». Блаженный же снова посылает его: «Пойди и посмотри лучше, вдруг осталось что-нибудь или немного наберется». Тот же говорит в ответ: «Поверь мне, отче, что я и сосуд тот, где было питье, перевернул и положил набок». Тогда блаженный, поистине исполненный духовной благодати, сказал ему так: «Иди и по слову моему и во имя господа нашего Иисуса Христа найдешь мед в том сосуде». Он же, поверив блаженному, вышел и отправился в кладовую, и свершилось чудо по слову святого отца нашего Феодосия: стоит опрокинутый прежде бочонок и доверху полон меду. Испуганный ключник тотчас вернулся к блаженному и поведал ему о случившемся. Отвечал ему блаженный: «Молчи, чадо, и не говори об этом никому ни слова, а иди и носи, сколько будет нужно князю и спутникам его; да и братии подай, пусть пьют. Это все — благословение божие». Тем временем дождь перестал, и христолюбец отправился к себе домой. И таково было благословение на монастыре том, что и впредь на много дней еще хватило меда.
Въ единъ же пакы от дьнии от единоя вьси приде мьнихъ манастырьскыи къ блаженому отьцю нашему Феодосию, глаголя, яко въ хлѣвинѣ, иде же скотъ затваряемъ, жилище бѣсомъ есть. Tѣмь же и многу пакость ту творять въ немь, яко же не дадуще тому ясти. Многашьды же и прозвутеръ молитву творить и водою святою покрапляя, то же никако; осташася зълии ти бѣзси, творяще муку и доселѣ скоту. Тъгда же отьць нашь Феодосии въоруживъся на ня постъмь и молитвою по господню гласу, еже рече: «Сь родъ изгоняться ничимь же, тъкъмо молитвою и постъмь». Тѣмь же уповая блаженыи, яко имать прогънати я́ от мѣста того, яко же дрѣвле от мѣсильниця. И прииде въ село то и вечеръ въниде единъ въ хлѣвину ту, иде же бѣси жилище имяхуть, и, затворивъ двьри, ту же прѣбысть до утрьняя, молитву творя. Яко же от того часа не явитися бѣсомъ на то мѣсто, се же ни въ дворѣ пакости творити никому же. Молитвами преподобьнааго отьца нашего Феодосия, яко се оружиемь отгънани быша от вьси тоя. И тако пакы блаженыи приде въ манастырь свои, яко храбъръ сильнъ, побѣдивъ зълыя духы, пакостьствующа въ области его.
Однажды к блаженному отцу Феодосию пришел из некоего села монастырский монах, рассказывая, что в хлеве, где стоит скот, живут бесы. И немало вреда приносят они там, не давая скоту есть. Много раз уже священник молился и кропил святой водой, но все напрасно: остались там злые бесы и по сей день мучают скот. Тогда отец наш Феодосий вооружился для борьбы с ними постом и молитвой, ибо сказал господь: «Ничем не истребится этот род бесовский, только молитвой и постом». Поэтому и надеялся блаженный, что сможет изгнать бесов из хлева, как прежде прогнал из пекарни. И пришел в то село, и вечером, войдя один в хлев, где обитали бесы, запер двери и молился там до утра. И с тех пор они там больше не появлялись и во дворе никому уже не вредили. Так молитвами преподобного отца нашего Феодосия, словно оружием, изгнаны были бесы из села. И возвратился блаженный в свой монастырь, словно могучий воин, победив злых духов, вредивших в области его.