Выйдя на крыльцо, Агафья Карповна услышала голос Виктора: «Не понимаю! Люди имеют такую отличную аппаратуру, самолеты и всё еще тюкают молотком!» Виктор и Лида разговаривали дружески, совсем позабыв, что они муж и жена. Они уже не были ни мужем, ни женой, сами собой исчезли причины взаимного недовольства, и ничто не препятствовало их дружеским отношениям.
Да, чть бы стала делать в такой час Лидия? Год назад, случись эта беда на заводе, и с места бы не тронулась. «Не люблю ваш завод, не пойду, и только». Теперь–то, кто ее знает, может быть, тоже кинулась бы со всеми вместе. Ходит же где–то по горам, через реки перебирается. Чудно: вот взрослые люди, не ребятишки, которые что глина — лепи из них любую фигуру, а тоже меняются. Сегодня был один человек, завтра — будто его подменили…
Не могла Агафья Карповна ни прилечь, ни даже сесть. Погасив свет в комнате, чтобы лучше было видно, стояла у окна и всматривалась во мрак, туда, где была калитка. Ветер драл крышу, будто когтями, ломил деревья в палисаднике, сирень стучала голыми ветками в стекло. Пронеслась по улице машина, осветила дорогу — дороги не видать, одна вода. Может быть, санитарная машина, скорая помощь; а может быть… Нет, страшно думать об этом, не будет так думать Агафья Карповна. Но все равно думала, как из века в век думают матери, когда долго не возвращаются домой их дети, даже если нет ни бури, ни наводнения, даже если тихая летняя ночь.
Гудок осекся и замолчал. Спокойней от этого не стало, стало еще страшней.
3
Обогнуть административное здание было нелегко. Только высунешься из–за угла, ветер отбрасывает обратно, опрокидывает, валит на землю. Алексей шел с усилием, плечом вперед, всем телом нажимая на ветер, как нажимают на туго открывающуюся дверь или на задок застрявшей в грязи подводы.
Когда люди сотнями врывались в заводские ворота, казалось, все смешается, никто не будет знать, что ему делать. Но получалось так, что каждый спешил к тому месту, на тот участок, где он работал днем, — к своему станку, к своей площадке, к своим инструментам. А там были начальники цехов и мастера, были парторги, профорги, бригадиры.
И Алексей пришел не куда–либо, а именно на стапель, где было всего опасней и страшней.
Зажгли все прожекторы, какие были на заводе, осветили линию причалов, достроечный бассейн, стапельные места, корабли. Проливной дождь рассекал световые лучи: они как будто дымились. Волны ухали через бетон, и клочья их летели вдоль Морского проспекта; лязгала, пронзительно скрипела обшивка кораблей, прижатых к стенкам. Срывались с лесов доски, ветер швырял их, как спички, они падали на землю, но звука не было слышно за грохотом урагана.
Илья Матвеевич стоял под днищем своего корабля и кричал в морской мегафон — трубу из белой жести:
— Скобы, скобы!
Вода все выше поднималась на стапель, клокотала вокруг кормовых клеток и кильблоков. Алексей понял, что отец требует укрепить клетки дополнительными железными скобами. Он увидел Виктора, который по колено в воде возился под кормовым подзором, освещенным сбоку прожектором. К Виктору с охапкой тяжелых скоб бежал Костя.
В будке стапельного крана горела яркая лампочка, подобно одинокой звезде в черном небе. Неужели там сидит тетка Наталья?
— Что делать, батя? — спросил Алексей.
— Помогай ребятам, помогай, Алешка! — ответил Илья Матвеевич. — Спасать корму надо.
Вода добрасывалась до его ног, грязная — со щепками, с травой, с мусором, смытым с берегов. Она шипела, клубилась; Виктор и Костя по временам исчезали в ее рыжих яростных клубах. Алексей тоже ринулся под корму, прихватив тяжелую кувалду.
Вдоль причальных стенок, от одной чугунной тумбы к другой, такелажники тянули пеньковые канаты — леера, чтобы не сбросило людей в реку, чтобы они могли за эти леера держаться.
Всюду крепили, опутывали тросами, приваривали, приколачивали, поднимали талями. Все знали свое место, всем нашлось дело. Только Скобелев метался от цеха к цеху, не находя, за что бы ему взяться. Он прибежал на завод с намерением совершить подвиг, но подвиг совершал каждый рабочий на своем участке, — а где участок Скобелева? Комната БРИЗа? Папки, столы, пишущую машинку можно не спасать, они на втором этаже, вода до них не дойдет.