От тисков, от висков,
От жёлтых мазков
Болью сокрушенное,
Тело смиренное,
Сокрушись,
Смирись,
Мне отзовись…
Боль в висках Виктора она почувствовала мгновенно, так же, как и тепло на кончиках своих пальцев. Алина направила это тепло в точки, из которой исходила боль. Через несколько секунд Аля ощутила, что точки уменьшаются. Доведя их до минимального размера и осторожно убрав руки, довольная собой, врачевательница поинтересовалась у пациента:
- Стало лучше или нет?
Виктор сделал глоток кофе:
- Как ты это делаешь?
- До конца не понимаю. Просто чувствую боль и убираю ее. Болит голова? - повторила вопрос Аля.
- Боль ушла. Голова не болит, - признался Виктор.
- Круто! - Алина щёлкнула пальцами.
Вацлав улыбнулся и рукой поманил её к себе:
- Иди сюда. Я тебя поцелую.
Аля подошла, села на подлокотник кресла и наклонилась к Вацлаву.
- Странная ты дама, - заметил Виктор, наблюдая, как его брат целует Алину. - Вроде обычная блондинка, а потом внезапно в тебе чувствуется сила, и ты делаешь удивительные вещи.
- До приезда в Ореховку я всегда была обычной. Зорин открыл во мне необычные способности и многому научил меня. Он в меня верил, - беззаботно ответила Алина.
- Иван Иванович, - кивнул Виктор, - он тоже был странный. Волка приручил.
- Кстати о волке: вы Грома давно видели? - спросила Аля обоих братьев.
Виктор нахмурился и посмотрел на Вацлава:
- Этого ты ей тоже не сказал?
- Гром умер, девочка моя, - Вацлав погладил Алину по руке, - в сентябре. Мы нашли его утром на нашем крыльце и подхронили в могилу к Ивану Ивановичу.
Аля зажала рот рукой, чтобы сдержать крик. Вацлав встал, обнял её.
- Тише, тише, - успокаивал он. - Гром прожил долгую жизнь. Всё хорошо. Не надо плакать.
- Я заметил, Алина, что ты на любую смерть очень остро реагируешь. Сдержаннее надо быть, - ухмыльнулся Виктор.
- Иди ты к чёрту! - крикнула Аля. - У тебя вообще сердца нет. Ты только...
- Не начинай. Знаю, что ты хочешь сказать, - перебил её Виктор. - Я тебя уже предупреждал: Лену мою не тронь. Иначе могу не сдержаться.
Алина гордо вскинула голову, разорвала объятия Вацлава, подошла к Виктору, по-прежнему сидящему в кресле и нарочито спокойно пьющему кофе.
- Лена имеет к происходящему между нами только косвенное отношение, - возмущенно начала она. - Дело не в твоей жене, а в тебе. Ты создал круг доверия. Давно. Ещё ребёнком. Скорее всего это была реакция на детскую психологическую травму. В круге доверия были брат и отец. Так продолжалось долго. Пока ты не встретил Лену. Теперь в твоём круге доверия три человека: брат, жена, отец. Именно в таком порядке. Все, кто за этим кругом - враги. Исключений нет, и сколько бы я не пыталась, мне не войти в этот круг.
- Я не собираюсь с тобой спорить. Особенно по вопросу детской психологической травмы, - поморщился Виктор.
Аля присела возле Виктора. Она была серьёзна и сосредоточена:
- Я люблю твоего брата, и он любит меня, поэтому у нас проблема: мы разрываем Вацлава.
- Ты пытаешься меня к чему-то подвести, но не трать время: я с тобой ничего не обсуждаю. Все вопросы я решаю с Вацлавом. Ради него я терплю тебя. Заметь, стараюсь быть вежливыми, хвалю твои способности, - Виктор встал, тем самым показывая, что разговор окончен.
- Мне нужно больше, - Алина выпрямилась и схватила Виктора за руку. - Доверься мне! Ты видел, на что я способна. Возьми меня в больницу. Я хочу посмотреть, смогу ли помочь Лене.
- Нет, - одновременно произнесли оба брата.
Аля выглядела разочарованной.
Виктор направился на кухну, на ходу предупредив Алину:
- Не приближайся к моей жене. Иначе я не отвечаю за себя.
Когда Виктор скрылся из виду, Вацлав прижал Алю к своей груди:
- Даже не смей вмешиваться. Если Лене станет хуже после твоих манипуляций или, не дай Бог, произойдёт выкидыш, ни я, ни отец не сможем тебя защитить от гнева Виктора. Ты же видишь, что он не в себе. Ситуация очень плохая. Не лезь.