Выйдя из больницы, он закурил и сказал, обращаясь к Алине:
- Меня очень интересует: что сегодня думает мой личный психолог о моём поведении?
- Всё как обычно, - пожала плечами Аля.
- Я почему спросил...Подумываю о расширении круга доверия. Кажется появился кандидат на вступление в него.
- О, Виктор, ты путаешь перемирие с дружбой. Не ожидала от тебя такой ошибки, - притворно огорчилась Аля.
- Мне ваша война уже порядком надоела, - вмешался Вацлав. - Давайте покончим с этим.
Алина взяла Вацлава под руку, мило улыбнулась и попросила:
- В качестве платы за моё стремление быть кроткой с Виктором можешь меня отвести на могилу отца Лены? Я хочу с Громом попрощаться.
Вацлав немного подумал и согласно кивнул:
- Давайте заедем.
Небольшой холм, на котором располагалась кладбище, был занесён снегом. Потребовалось немало времени, чтобы добраться до могилы Зорина Ивана. Аля растегнула карман пуховика и достала оттуда целофановый пакет. В нём была завёрнута в фольгу котлета. Размотав пакет, Алина положила котлету на могилу. Все трое молча постояли немного, вспоминая знахаря и его волка.
- Пошли в машину. Холодно. К тому же Аля сейчас расплачется, - не выдержал Виктор.
В машине Вацлав спросил Алину:
- Ты заранее взяла угощение для волка. С чего вдруг такая уверенность, что я соглашусь заехать на кладбище?
- Я тебя хорошо знаю, - пожала плечами Аля. - Ты разозлился на меня вчера за визит в больницу к Лене. Сегодня чувствовал себя виноватым, потому что мои действия по вашему спасению оказались эффективной. Вывод был очевиден: отказать мне не сможешь ни в чём.
- Добро пожаловать на приём к моему личному психологу, - пошутил Виктор, а потом очень серьёзно добавил. - Похоже, мы тебе обязаны жизнями.
- Мне очень приятно, что ты это признал, - надменно глядя на Виктора, заявила Аля.
- Признал, Алька, - кивнул Виктор, заводя машину, и после паузы добавил. - Поэтому напоминаю: прошлым летом мы пообещали тебе защиту. У тебя есть право попросить нас о помощи и я гарантирую: мы в доску расшибемся, но поможем тебе, чего бы это нам не стоило.
- Спасибо за напоминание, - Алина смутилась. - Надеюсь, мне никогда не придется обращаться к вас за защитой.
- Ты наш ангел-хранитель, моя милая девочка. Нам действительно очень повезло, - задумчиво проговорил Вацлав, глядя сквозь окно джипа на оставшееся позади кладбище.
- Всё. Давайте окончим минорную часть, сосредоточимся на позитиве, - скомандовал Виктор, - продолжим использовать способности нашей ангелоподобной блондинки и надеяться, что всё плохое останется в этом чёртовом, почти закончившемся году.
Алина была полностью согласна с Виктором, поэтому перестала строить из себя надменную даму, хитро улыбнулась и весело сказала.
- Новый год на носу, господа Мальдичи. Надеюсь вы купили мне подарки.
- Подарки, - пробормотал Виктор, - это прозвучало, как угроза.
- Угроза? Это угрозище! - шутливо отозвался Вацлав.
Братья переглянулись и засмеялись. Алина расслабленно откинулась на спинку кожаного сидения джипа, подумав, что уже успела забыть, когда последний раз так хорошо чувствовала себя в компании Мальдичей.
Начиная с этого вечера в коттедж на краю Ореховки вернулась надежда, а вместе с ней и привычный ритм жизни с ежедневными ужинами, играми в карты у камина и совместными дневными посиделками Мадам Кэтрин, Витольда и Алины.
На Новый год Лену отпустили из больницы домой и назад в свою палату жена Виктора не вернулась. Её состояние было не идеальным: давление скакало, ровно как менялись и результаты анализов, но уже никто не заводил разговоров о прерывании беременности.
За следующие полтора месяца Аля более-менее научилась контролировать процесс поддержки Лены. Теперь побочным эффектом лечения была только головная боль.
Последние две недели февраля Лена провела в частном медицинском центре. Братья Мальдичи и Алина жили в отеле рядом с центром. Консилиум врачей принял решение проводить кесарево сечение, как только срок беременности перешагнёт тридцать четвёртую неделю, и Алина застала появление на свет крошечного Ванечки. Врачи предупредили, что ребенку нужно оставаться в больнице как минимум месяц. Лена тоже восстанавливалась медленно. Но всё это было уже мелочью.