Доктор Маку указал на пальцы Торкела, массирующие часть ее предплечья. Единственное место, не испещренное порезами и ушибами.
— Она расслабляется под твоим прикосновением.
Торкел отдернул руку. Очень жаль. Она была злобной женщиной, которая продала его и его команду. И для чего. Чтобы очутиться в таком положении — стать рабыней на одном из аукционов, которые Торкел пытался уничтожить.
— Торкел, это приказ, если ты не хочешь, чтобы эта женщина умерла — а я обещаю, что тогда так и случится, если судить по ее жизненным показателям.
Торкел не шевельнулся. Ему было все равно. Фэй заслужила все, что получила. Его взгляд скользнул по ее обнаженному телу. Ее кожа все еще была слишком чувствительной для одежды. Не было ни одного места, которое не было бы отмечено сочащимися язвами и глубокими рваными ранами. Правая рука Фэй покоилась на животе, куда Маку поместил ее после обертывания в гелевый гипс.
Нет.
Она этого не заслужила. Ни одна женщина не заслуживает того, чтобы ее сломали. Торкел осторожно, стараясь не задеть раны, залез в кровать. Он лег на спину и аккуратно переложил Фэй себе на грудь. Она немедленно свернулась в клубочек, ее голова уткнулась ему под подбородок. Маку оказался прав. Когда она угнездилась, рваные вдохи, вырывающиеся из ее груди, замедлились. Мониторы на заднем плане теперь выдавали устойчивый ритм.
— Хорошо. — Маку наклонил голову и вернулся к работе по латанию Фэй. К лечению женщины, которая когда-то была целым миром для Торкела.
И продолжала быть.
* * *
Даже во сне кошмары преследовали Фэй. Маку давал успокоительное дважды в течение ночи, когда сильная боль снова и снова приводила ее в сознание. Торкел не смел двигаться.
Когда он вышел, чтобы пойти помыться, ее жизненные показатели упали, и она заметалась по кровати, сбивая датчики и капельницу. Доктор Маку позвал его, и Торкел бегом вернулся.
Его чувства были смешанными. Его сердце разрывалось на части. Торкел переместился, ища удобную позицию на узкой кровати, когда Фэй застонала. Он ласково погладил ее плечо, зная, что произойдет дальше, но не в силах предотвратить это. Стоны превратились в захлебывающийся плач. Плач, который разрывал его на клочки.
— Нет, нет, нееет! — закончила она тихим причитанием.
— Ш-ш, ты в безопасности, Фэй. В безопасности. — Торкел повторял слова уже много раз за последние несколько часов, ярость горела в его венах.
Ее руки вцепились в рубашку, зарывшись в ткань. Торкел крепко обнял Фэй. Постепенно плач утихал — как всегда, когда он разговаривал, но не раньше, чем успевал вымотать его. Медсестра заглянула в комнату, в которой Фэй приходила в себя. Он жестом отослал ее.
Ярон, Фарук и Райдак пришли позже вечером. На лицах руководителей его команд застыли вариации одного и того же выражения. Разочарование. Торкел напрягся и наполовину сел, не потревожив спящую Фэй.
— Как прошло?
Губы Фарука сжались, и он с ненавистью взглянул на Фэй.
— Мы взяли их всех, кроме жены сенаторов. Ярон взломал их систему, и, похоже, она была продана колонии шахтеров чуть раньше в этот же день.
Торкел вздрогнул. Шахтеры проводили большую часть своих дней и ночей глубоко в пещерах, выбирая руду или взрывая камни, чтобы найти больше руды. Ни одна женщина не шла по своей воле в колонию шахтеров.
— В которую из них?
— Тулу. — Ярон сложил руки на груди, его форма была мятой и морщилась.
Ни у кого из них не было шанса переодеться или принять душ. Ярон смотрел на Фэй так же яростно, как и Фарук.
Райдак подошел к другой стороне кровати Фэй и спросил:
— Она проснулась?
Торкел прочистил горло.
— Нет.
Райдак снял одну из своих постоянных кожаных перчаток и провел пальцем по опухшей щеке Фэй. Маку прооперировал перелом, но нужно было подождать, пока спадет опухоль.
— Могу ли я?
Торкел кивнул.
Райдак провел большим пальцем по носу и вверх, остановившись на центре лба. Торкел напрягся и ждал. Очень редко Райдак вызывался прикоснуться к кому-нибудь голой рукой. То, что он это сделал, начало беспокоить Торкела.
— Она страдала, — сказал Райдак, сосредоточившись и закрыв глаза. — Она дружит с женой сенаторов. Там есть любовь.
Руки Торкела придвинули Фэй поближе, словно чтобы укрыть ее от любых секретов, которые Райдак вытащил из ее головы.
— Она не работала с Лотаром, — объявил Райдак и уронил руку. Он споткнулся, когда отступил назад, вытирая рот тыльной частью руки. Надел перчатку на руку. — Не напрямую.
Из груди Торкела вышел весь воздух.
— Что это значит?
Райдак покачал головой.
— Ее мысли, в основном, спутаны. Затуманены от боли и наркотиков. Тени преследуют ее, а страх — их постоянный спутник.
— Кого это волнует, — буркнул Ярон. — Она предала нас. Предала Торкела.
Впечатляющие серые глаза Райдака сузились.
— Ничего не бывает таким простым, как кажется. Ты проводил с ней больше всего времени. Были ли ее действия лживы?
Ярон покраснел и вышел из комнаты. Фарук, который молчал во время разговора, уставился на дверь, затем повернулся к Райдаку, прежде чем его взгляд остановился на Торкеле.
— Ничто из этого не имеет значения. Вопрос в другом. О ее преступлении следует сообщить.
Желудок Торкела сжался, но его подчиненный не сказал больше ничего и оставил его в покое.
Когда подошел доктор Маку, Торкел даже не поднял головы.
— Как она?
— Так же.
Торкел чувствовал, что взгляд Маку словно прожигает дырку в боковой части его головы, но больше ничего не сказал.
Крейсер достигнет Инотии, и когда они приземлятся, у Торкела будет два варианта. Ни один из них ему не нравился.
Глава 22
Торкел наклонился в кресле и уставился на женщину, спавшую на узкой кровати в медицинском центре. Он опустил локти на колени, борясь с неконтролируемым гневом, текущим по венам.
Медицинская бригада вымыла ее настолько, насколько это было возможно, не потревожив раны, но список повреждений Фэй все равно всех шокировал. Особенно травма запястья, которое неправильно срослось: его пришлось снова ломать, чтобы Маку смог его исцелить. Торкел готов был избить доктора до потери сознания, когда во время процедуры из горла Фэй вырвался крик.
В глубине его души зародилось сочувствие, но он не пустил его в свое сердце. Если работаешь с изменниками и работорговцами, то будь готов к их предательству.
Тонкая ткань ее одежды не могла скрыть того, насколько она похудела. Темно-фиолетовые отметки покрывали часть лица, повернутую к нему. После того, как Фэй попытались накачать препаратами для ускорения исцеления, у нее подскочило кровяное давление, и им пришлось остановиться. Повреждения были слишком обширны, и они хотели подождать, пока она придет в себя, чтобы продолжить дальше.
Ее ресницы дрогнули, и вот знакомые карие глаза открылись. Глаза, которые он не видел шесть недель. Торкел выпрямился. Ему нужно было вызвать врача, но он колебался. Она заплакала, увидев его.
— Торкел, — она попыталась сесть, игнорируя прикрепленные к ней провода, и покачнулась.
— Не спеши, — выговорил он, подавляя стремление поддержать ее. Три дня он ждал, когда ее глаза снова откроются. Несмотря на свой гнев, Торкел не мог скрыть облегчение, увидев, что она очнулась.
Фэй улыбнулась и почесала свои спутанные волосы. Основное внимание было уделено тому, чтоб очистить ее и вылечить, и волосы так и не вымыли. Она так и не приходила в себя с тех пор, как ее спасли из заключения, где нескольких секс-рабов готовили к аукциону. Все они в том же состоянии, что и Фэй. Теперь следовало помочь им безопасно вернуться домой.
Фэй постаралась подпереть себя под спину подушками.
— Я знала, что ты придешь. Я знала это.
Почему ее улыбка все еще имела власть разрывать ему сердце?
— Я пришел не за тобой, Фэй. Мой отряд был нанят, чтобы вернуть Линдси Ферру. Ее мужья занимают видные позиции в своем мире.