— Вот он, мой враг!
Несчастный задрожал и, с трудом овладев собой, пролепетал:
— Бабушка, да разве вы меня знаете?
Не ответив на его вопрос, женщина продолжала выкрикивать:
— Враг мой! Кровный враг! Враг!
Человек обратился ко мне, словно к защитнику:
— Бек, помогите мне. Я в жизни не видел ни ее, ни ее мужа!..
Следователь, а это был я сам, встал и начал задавать обычные, стереотипные вопросы. Мы знаем их наизусть, все это одна только рутина. И все же, если мы не задаем их, начальство недовольно, ибо считает эти вопросы необходимыми. Задавать эти дурацкие вопросы бессмысленно, они никому не нужны, не приносят никакой пользы, но почему-то считается, что они ставят преступника в тупик:
— Между вами существует вражда? — спросил я.
— Никогда ничего не было, господин мой! Я не знаю ее…
Я помедлил немного, чтобы задать вопрос, который задается каждым следователем и судьей, с такой уверенностью и таким хладнокровием, словно все уже было ясно.
— Так почему же она обвиняет вас?
— Откуда же мне знать? Несчастье свалилось на меня в это утро!
— Взять его под стражу!
— Меня? Арестовать? Да ведь у меня, господин наш, гражданский иск. Ради Аллаха, отпустите меня!
Человека арестовали. Поэтому он не мог присутствовать при рассмотрении своего гражданского иска, и ввиду его неявки дело было прекращено. Когда на него надели наручники, несчастный остался сидеть на корточках на асфальтовом полу. В руке он держал пачку бесполезных бумаг и размышлял о своем положении, о том, что нет у него никакой вины, и нет оправдания тому, что с ним сделали…
Вспомнив этот случай, я подумал, что не следует придавать слишком большого значения таким опознаниям. Ведь эти крестьяне — бедные люди, с гноящимися с детства подслеповатыми глазами, искони пребывающие в невежестве при любых правителях. Нельзя полагаться на их показания ни в судебном разбирательстве, ни при опознании преступника.
Помню еще один судебный процесс, который я вел по делу о подлоге, применив установленную законом процедуру опознания преступника. Обвинялся один господин, и я поставил его между людьми в фесках[109]. Ввели пострадавшего феллаха. Я велел ему опознать своего врага. Мельком взглянув на всех, он подошел ко мне и уставился на меня. В его глазах мелькнуло сомнение, которое легко могло смениться уверенностью в том, что он нашел наконец преступника. На этом заседании присутствовал важный инспектор прокуратуры, которому захотелось посмотреть на процедуру опознания.
Я испугался, что, если пострадавший не перестанет с сомнением рассматривать меня, так, пожалуй, у инспектора может создаться невыгодное представление обо мне. Поэтому я очень резко приказал феллаху еще раз осмотреть стоящих перед ним людей и найти среди них преступника. Его взгляд быстро пробежал по ряду и вновь остановился на мне. Он снова подозрительно осмотрел меня с ног до головы. Никогда не забуду, какая тревога охватила меня! «Да поможет Аллах тем, на кого так смотрят», — подумал я. Мне оставалось только прекратить процедуру опознания. Я быстро произнес: «Пострадавший никого не опознал», — и велел всем разойтись. Но, даже выходя из комнаты, феллах продолжал бросать на меня подозрительные взгляды. Нет, раз уж эта процедура практикуется в соответствии с новейшими законами, то необходимо, применяя их, не забывать склад ума этих людей, их кругозор и умственный уровень. Или же давайте поднимать их до уровня этих законов!
Ввели юношей, носивших имя Хусейн. Мы выстроили их в длинный ряд и позвали соседку Рим. Она подошла к ним, восклицая:
— Именем Аллаха милостивого и милосердного!..
Я перебил ее, не давая начать обычную болтовню:
— Перестань болтать, женщина! Есть среди них жених?
Она подошла к молодому феллаху, который стоял к ней ближе всех, и посмотрела на него своими подслеповатыми глазами тем взглядом, которым неграмотный смотрит на бумагу, водя по ней носом.
Женщина шепнула, стараясь, чтобы я не слышал:
— Послушай, милый, а не зовут ли тебя Хусейном?
Я понял, что это за свидетельница, и громко сказал:
— Все юноши, что стоят перед тобой, женщина, — Хусейны.
— О ужас! — воскликнула она в недоумении.
Затем она спросила следующего:
— Ты откуда, молодец?
Он спокойно ответил:
— Из Амбабы, бабушка.
Она серьезно сказала:
— О, это селение славится своими ослами, молодцы! Однажды мой муж купил там осла…
— Убирайся отсюда, некультурное животное. Постыдилась бы, сколько времени ты у нас отняла! Целый день! — раздраженно крикнул я, хотя и не в моих привычках быть грубым.