— Отца нет. — На лице Хуню блуждала улыбка. — Старик уехал в Наньюань к тетке на день рождения. Его не будет дня три.
Она снова налила ему рюмку. Сянцзы стало не по себе, в сердце закралось недоброе предчувствие. Но уйти он не мог. Лицо Хуню было так близко, яркие губы ее улыбались, кофточка сверкала и переливалась. Сянцзы чувствовал какое-то доселе неведомое волнение. Хуню оставалась такой же некрасивой, но в ней появилось что-то живое, привлекательное. Перед ним сидела все та же Хуню, а казалось — другая, незнакомая женщина.
Он не старался понять, что именно в ней изменилось, не мог сразу принять ее такой, но и отказаться от нее не хватало сил. Лицо его покраснело. Он отпил еще глоток для храбрости.
Вначале он хотел пожаловаться на свою судьбу, но сейчас забыл обо всем. Невольно он поглядывал на Хуню, и ему становилось все тревожнее. Наконец он понял, чего она добивается, и его охватило горячее желание. Теперь он видел в Хуню только женщину.
Он предостерегал себя, сдерживался, да куда там! Сянцзы выпил три рюмки подряд и забыл об осторожности.
Он смотрел на нее затуманенным взором и не знал, отчего ему так весело, с чего он так расхрабрился. Ему хотелось сейчас же испытать что-то неизведанное, радостное. Раньше он побаивался Хуню, но теперь она уже не казалась ему страшной тигрицей, а себя он чувствовал таким сильным, что казалось, сможет подхватить ее на руки, как котенка… Свет в комнате погас.
На другой день Сянцзы проснулся очень рано и тотчас выкатил коляску. В голове шумело, мучила изжога — вероятно, оттого, что впервые выпил, но Сянцзы старался не замечать этого. Наслаждаясь утренним ветерком, он сел на землю и стал размышлять. Он знал, что головная боль пройдет, а вот душевный покой не скоро вернется.
Все случившееся этой ночью повергло его в смятение. Сянцзы мучил стыд, сердце сжималось, словно в предчувствии какой-то беды.
Почему Хуню так поступила? Всего несколько часов назад он узнал, что она не девица, а раньше Сянцзы относился к ней с уважением и никогда не слышал о ней ничего дурного. Ее никто не осуждал. Говорили только, что очень уж она сердита и на язык невоздержанна.
Что же случилось ночью? Все это казалось таким нелепым, что Сянцзы даже усомнился, не приснился ли ему дурной сон. Он давно не бывал в «Жэньхэчане», как же она могла его ждать? А что, если ей все равно — с кем?..
Сянцзы опустил голову. Он вырос в деревне, и хотя еще не задумывался о женитьбе, у него имелись свои планы на этот счет. Если он обзаведется собственной коляской, наладит жизнь и захочет жениться, то поедет в деревню и возьмет в жены молодую, сильную и трудолюбивую девушку, которая умеет и постирать и приготовить. Обычно мужчины его возраста, даже обремененные семьей, тайком бегают по белым домам[14]. Однако Сянцзы никогда этого не делал: он решил во что бы то ни стало выбиться в люди и не хотел тратить деньги на женщин, а кроме того, он знал, как страдали от дурных болезней завсегдатаи публичных домов. А ведь некоторым из них не было и двадцати! Наконец, он просто хотел остаться порядочным человеком, быть достойным своей будущей жены. Когда-нибудь он женится на невинной девушке и должен сам быть чист. А теперь, теперь…
Он вспомнил о Хуню. Может быть, она неплохой друг, по как она отвратительна, стара и бесстыдна! Вспоминать о ней было противнее, чем о солдатах, которые отняли у него коляску и чуть не лишили жизни! И она стала его первой женщиной! Из-за нее Сянцзы чувствовал себя развратником…
А что, если об этом заговорят? Что, если слух дойдет до Лю Сые? Знает ли старик, что его дочь — подпорченный товар? Если не знает, тогда он, Сянцзы, окажется во всем виноватым. А если старику давно все известно и он просто не желает сдерживать свою дочь — что же они тогда за люди? И он водится с такими подонками! Выходит, и сам он такой же негодяй? А вдруг они захотят его женить? Нет, ему не нужна такая жена. Все равно, сколько у ее отца колясок — шестьдесят, шестьсот или шесть тысяч. Надо немедленно оставить «Жэньхэчан», разом порвать с ними всеми. Когда-нибудь он снова купит коляску, а потом найдет себе достойную пару.
Он почувствовал себя молодцом: нечего бояться, не о чем печалиться, нужно лишь не жалеть сил, и все желания его исполнятся.
Подвернулись два пассажира, но Сянцзы с ними не сговорился, и настроение у него снова испортилось. Он не хотел больше думать о Хуню, однако мысли о ней преследовали его, волновали кровь. Он никогда не переживал ничего подобного. Даже если он порвет с ней, забыть ее все равно не сможет. Ему казалось, что он осквернил не только свое тело, но и душу, и это грязное пятно останется на всю жизнь. Однако, несмотря на ненависть и отвращение, которые он испытывал к Хуню, она не выходила у него из головы. Как только он пытался забыть о ней, она неожиданно вставала перед глазами, бесстыдная, голая, предлагая ему свое безобразное и вместе с тем влекущее тело. Он походил на человека, которого засасывает зловонная трясина. Хотя все произошло так грубо и было так отвратительно, он не мог забыть эту ночь. Он старался не думать, но воспоминания всплывали сами собой, словно пустили корни в его сердце. Близость с женщиной была для него не только чем-то новым, она внесла в его жизнь тревогу. Сянцзы не знал, как вести себя с Хуню дальше. Он походил на мошку, попавшую в сети паука.