— Бедная Рух, — сказал капитан Лемюэль и снял свою старомодную шляпу. — Она была последней из своего рода. Нет больше птиц Рух.
Я открыл и боковое окошко. Нас ослепила синяя бескрайность океана. Вдали виднелось громадное плавающее сооружение светло-серого цвета. Мы были спасены…
Через полчаса авианосец «Крокдайл», серии «Х», под номером «Б-86» поднял нас вместе с нашим ящиком на борт. Мы расплакались. Люди, люди наконец-то!
Моряки и летчики стояли строем перед рядами самолетов и вертолетов. Они махали беретами, кричали «ура» и свистели в знак одобрения. Духовой оркестр заиграл что-то торжественное, но пока мы сообразили, что надо было стать по стойке «смирно», гимн сменился бешеным, джазовым ритмом, и вся палуба затанцевала. Командир «Крокдайла Б-86» в сопровождении какого-то типа в блестящем плаще и надвинутой на лоб шляпе вышел вперед и пожал нам руки. Трое моряков преподнесли нам орхидеи.
Здесь, безусловно, отлично подготовились к встрече с нами, и мы приняли это как должное, заслуженное нами после стольких мук и страданий. Даже мистер Лемюэль прослезился. Он от имени всех троих поблагодарил капитана за великую честь, оказанную трем потерпевшим крушение.
— Потерпевшим крушение? — рассмеялся командир «Крокдайла». — Ловко придумали… Ну как там наша старая Луна, бойз?
Его вопрос нас озадачил. Я подумал, что это какая-нибудь шутка, которой на родине этих моряков встречают гостей, потому что вслед за командиром рассмеялись и все остальные.
Только тип в блестящем плаще, наблюдавший за нами с большим интересом, остался серьезным. Он приблизился к нам и, еще раз оглядев нас с головы до пят, спросил очень ласковым голосом:
— Кто вы собственно, бойз? Ваши имена, плиз?
Словно по волшебству обстановка моментально изменилась… Спустя полчаса нас снова запихнули в наш ящик, ящик — в вертолет, и еще через полчаса мы очутились на материке, в столице одного цивилизованного государства. Там нас доставили в одно учреждение, где первым делом наших хозяев было обыскать нас в шестьдесят первый раз и оставить отдыхать за решетками из первосортной стали, на которой красовалась солидная марка «Стандарт стил корпорейшн».
И здесь недоразумение разъяснилось. Сначала нас приняли за космонавтов, которые должны были приводниться в той же акватории, куда упал и наш ящик. Наш внешний вид и особенно вид мистера Лемюэля очень развеселил моряков «Крокдайла». Они приняли все это за остроумную маскировку шутки ради и были уверены, что даже Лина — это умело замаскированный мужчина.
Да, уважаемый читатель, в жизни не все, что начинается хорошо, хорошо и завершается. И наоборот. Но до «наоборот» было еще очень далеко…
Впрочем, не хочу отнимать у вас время и трепать вам нервы и не буду описывать наши переживания в учреждении, куда мы попали. О подобных вещах вы можете прочитать в сотнях столь же документальных книг, как эта. Упомяну лишь, что две разведки соответствующего государства, а именно СРГ и РГС вели долгий спор, кому из них принадлежит честь нашего задержания, разоблачения и возможной вербовки в их тайные, но мощные ряды. Но в одном вопросе они были единодушны — что самым опасным шпионом среди нас является мистер Лемюэль, поскольку он нарочно, чтобы успешнее скрыть свою миссию, сам себя изувечил. Наивный вид Лины, которая плакала и кляла все на свете, также внушал им уважение. Самым бездарным казался им я.
Обе разведки нас часто допрашивали, потом к ним присоединилась и третья, которая формировалась как раз в это время для борьбы против возможного в будущем межпланетного шпионажа, — это показывало, сколь предусмотрительна в этой стране футурология. Нам не раз намекали, что упорствовать не в наших интересах и что с нами не будут церемониться. Однако мы с женой уже привыкли в Уибробии к подобным вещам, а мистера Лемюэля, уверенного в своем бессмертии, это нисколько не смущало. Несмотря на это вырваться из лап СРГ и РГС, казалось, не было надежды, потому что люди здесь были гораздо умнее уибробцев.
Мы спаслись, как всегда, по чистой случайности. Тип в блестящем плаще, разоблачивший нас как псевдокосмонавтов и с тех пор к нам приставленный, оказался человеком страстей, а стало быть, ему были свойственны и слабости. Однажды, после того как он по собственной инициативе долго размахивал перед нашими носами пистолетом, чтобы вырвать у нас признание и предстать перед начальством в лучшем свете, он упал в изнеможении на стул и стал жаловаться, какая, мол, у него нелегкая служба, как она ему опротивела, но что делать — у него двое детей. Я посочувствовал ему, и он раскис. У него уже, мол, есть кое-какие сбережения, и он мечтает купить ранчо в Калифорнии или еще лучше в Мексике, чтобы откармливать мелкий рогатый скот и собирать редкие монеты. Страсть к нумизматике овладела им после одной туристической поездки в Италию, где он вместе с шефами был гостем видных мафиози. У него уже были монеты с ликами Клавдия, Веспасиана, Лоренцо Медичи и им подобных, но еще не было ликов Абдул-Азиса, Хайле Селасие и Бориса III. Я снова его пожалел и сказал, что сам коллекционирую оторванные пуговицы от моих брюк, рубашек и кальсон. Это показалось ему весьма оригинальным. А когда я обещал при случае раздобыть ему какого-нибудь Бориса III, мы почти достигли духовного братства.