И так все. Но только не Пепик Чермак. Да и вообще судьба не благоволила к нему. Его папаша — сапожный мастер — взял сына еще из пятого класса гимназии, когда у него не хватило средств для уплаты долгов, которые юноша успел наделать в трактирах Ичина. После этого Пепик пытался применить свои способности на многих поприщах. Его везде хорошо принимали, потому что он был обходительным и веселым парнем, но никто, к сожалению, не нуждался в его услугах. Наконец, в эпоху промышленного подъема в Семилях один из однокашников взял Пепика бухгалтером на свою ткацкую фабрику в пятнадцать станков, и теперь молодому Чермаку приходилось молча терпеть, слушая, как всех его товарищей — кстати, ни один из них не был умнее его — называют «пан фабрикант», а его всего лишь «пан бухгалтер». А ведь и у него было честолюбие! «Cur is et ille, cur tu non?»[35] — повторял он про себя, вспоминая школьную науку.
Но и с торжеством прогресса не так уж легко было выбиться в люди, и весьма заблуждался тот, кто думал, будто можно просто прийти и сказать: «Послушай-ка, пан директор, будь любезен, отсыпь мне из кассы полмиллиончика взаймы, я хочу построить фабрику с высокой трубой». Нет! Тут требовалось солидное основание, но как раз его-то и не было у Пепика. Где взять это солидное основание?! Молодой человек долго ломал голову. Но, наконец, его надоумил Бедя Шмид. Этот парень изобрел замечательную белку: обшитая обрезками меха, белка перебирала лапками, когда с помощью палочки ее катили по земле. Бедя разослал игрушку детям руководителей кредитной кассы, но она привела в восторг и отцов. Они смекнули, что благодаря своему остроумному механизму белка означает не только гигантский прогресс в чешском производстве игрушек, но имеет колоссальное значение и для развития национального скорняжного дела. И вот архитектор Коуделка на клеверном поле близ Изеры уже закладывал фундамент фабрики игрушек Бедржиха Шмида.
Пепик тоже принялся изобретать.
Как все начинающие, он решил создать нечто грандиозное. Пепик изобрел машину для защиты крепостей. Это было что-то вроде «чертова колеса» или громадного подъемника для камней. Машина приводилась в движение электричеством, набирала огромное количество бомб, шрапнели и гранат и под действием центробежной силы разбрасывала все это с невероятной скоростью в разные стороны. В радиусе мили к городу, охраняемому механизированной сверхкатапультой Пепика, совершенно невозможно было приблизиться какому-либо живому существу, будь то даже кошка.
Со страшным трудом выклянчил Пепик у папаши — «Ради Христа, не губи мое будущее!» — двести крон, на которые он заказал модель своей машины, и еще двести на дорогу — у дядюшки часовщика — «Ради бога, разве ты не понимаешь, что через полгода я тебе все это верну сторицей?» — и отправился в военное министерство в Вену. В министерстве проект изучили, и когда Пепик приехал туда через полгода за ответом, его приняли весьма приветливо и объявили, что изобретение его гениальнее, чем он сам предполагает, потому что если машину удастся построить, то не понадобятся ни дорогостоящие бомбы, ни шрапнель, ни гранаты — все это с успехом заменят камни. Но, к сожалению, в рассматриваемом проекте есть существенная ошибка: ни одна организованная сила в мире не сумеет даже за целый год подвезти к крепости такое количество камней, какое может всего за полчаса разбросать эта ужасная центробежка.
Но не таков был Пепик, чтобы отступить при первой же неудаче. Теперь он решил несколько сократить масштабы своей работы. «Нужно изобрести, — твердил он себе, — что-нибудь такое, что совершенно необходимо в каждом хозяйстве». Он долго не мог придумать, за что же взяться, пока мать и сестра Стаська, мывшие пол в сапожной мастерской, не натолкнули его на блестящую мысль. «Ага!» — сказал себе Пепик и за три вечера изобрел «генеральный поломой — счастье семьи». Три сотни на опыты ему раздобыла мать, выпросив их в долг у своего двоюродного брата — лоуковского священника, которому она отправила трогательное письмо, где много говорилось о боге и материнском сердце. Местное школьное начальство предоставило Пепику пустой класс, на немытом с каникул полу которого можно было лучше всего продемонстрировать совершенство изобретения.
«Генеральный поломой — счастье семьи» представлял собой систему круглых щеток, которые при движении по полу автоматически окунались то в мыльную массу (пока что мыла выходило слишком много, но изобретатель утверждал, что механизм со временем будет усовершенствован), то в горячую воду (котел разогревался спиртом, но впоследствии, как заверял Пепик, его можно будет перевести и на электричество). Эти щетки терли пол.