Он возвращается в Дебрецен, а оттуда устраивает себе поездку в Трансильванию — закупать лошадей на армейский счет. Для офицера из богом забытого отдаленного гарнизона нет более приятного поручения, чем покупка лошадей; тут и длительные разъезды, и возможность погостить в самых разных домах, и всяческие приключения. Ну, а для человека типа Сечени помимо всего это и приобретение опыта. К примеру, ему интересно увидеть, что до сих пор сохранилась приличная дорога, проложенная еще императором Иосифом — прежним кумиром его отца. Приближенному к Вене магнату любопытно узнать, в каких условиях живет венгерский крупный помещик в восточной части страны.
Вот как выглядит дом трансильванского олигарха Фаркаша Банфи:
«Грязь, в каковой пребывают сам дом, хозяин оного и прислуга, повергли меня в величайшее изумление. Такого мне в жизни не доводилось видеть».
И с чем же Сечени сравнивает увиденное?
«Он напоминает вновь обращенного турецкого отступника, который ничего не сохранил из своей веры и из прежнего одеяния. Экономка, миловидная и весьма приветливая девица лет девятнадцати, полураздетая, лежала в горячке в соседней комнате на невообразимо грязной простыне. Супруга Вольфганга (Сечени переиначивает на немецкий лад имя «Фаркаш») была графиней М. Слуга, которому я задал вопрос, отчего супруги расстались, ответил мне: «Потому что графиня очень любила свет», — что вполне простительно! Ричард III в сравнении с ее графом может считаться Адонисом!»
Однако любознательный гусар углядел не только женщину, возлежавшую на грязной простыне. Он столь же внимательно осматривает соляные копи, как в Лондоне — машины. Его интересует организация разработок, здоровье горняков и оплата их труда, хотя управляющий копями стремится в первую очередь показать ему церковь, орган и служебную контору. Побывав в Коложваре, Сечени отмечает, что там уживаются пять религиозных верований и существует единственное общее кладбище. И в дневник, который он ведет по-немецки, вкрапливается запись на французском:
«Если возвышеннейшей чертой религии является терпимость, то я поистине не встречал более достойного места, чем Коложвар».
Таков Сечени!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нет! К стыду своему, должен признаться, что я ни разу не был в Коложваре. Ничего не поделаешь — такова участь профессиональных гидов. И если я перегибаю палку с Будапештом, то это следует отнести на счет моего вынужденного локального патриотизма. Но я постараюсь сдерживать себя…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Завершение трансильванской поездки совпало с началом большой и многообещающей дружбы. Сечени знакомится с Миклошем Вешелени, и, хотя знакомство их насчитывает всего несколько дней, они уговариваются вместе отправиться в Англию. Дружба разгорается, поскольку их во многом роднит общность взглядов, близкая к Тугендбунду: идеи просвещения, освобождения, расцвета страны. Они станут покупать в Англии лошадей, улучшат конское поголовье в стране. Им предстоит патриотическая миссия. Опытные коневоды при дворе Вешелени подтверждают, что более знающего спутника Сечени днем с огнем не сыскать. А может, им не ограничиться поездкой в Англию, но переплыть по океану в Северную Америку, в молодую страну Соединенные Штаты, — на родину нового жизненного уклада — демократии? Что в сравнении с этим Англия, old merry England[43], с ее аристократизмом и консерватизмом? Англия — лишь пересадочный пункт, а тайной целью путешествия должны стать Соединенные Штаты!
Конечно, если сравнить «зуброподобного» Вешелени с кавалерами венского света, он — чурбан чурбаном. Зато сколько силы духа, сколько человеческой красоты в этой громоздкой, неповоротливой туше! Тело его огромно, а душой он более возвышен и дерзок, нежели сам Сечени… Господин Вешелени поговаривает об освобождении от барщины — чем не мятежный помысел! И о равенстве в правах различных религий — тут Вешелени, конечно, легче, ведь он протестант. А об Америке, о Вашингтоне и демократии ему известно больше, чем самому Сечени, немало повидавшему на свете. Подумать только: здесь, в Трансильвании, в Жибо, обрести друга! Конечно же, барон Вешелени навеки останется ему другом; вместе отправятся они посмотреть мир и не остановятся до самой Америки…