Молчание. Все обдумывают его аргументы. Небольшая пауза.
Д - р А л ь т м а н. Все это чрезвычайно ясно и логично. По-моему, дорогой господин тайный советник, составленное таким образом опровержение ни в коем случае не может повредить.
Б а р о н е с с а К а с т е л л и. А для меня вся ваша юриспруденция — сплошное qui pro quo[262], und allerdings versteh’ ich nicht viel davon![263] Может быть, вы и правы; только бы что-нибудь, наконец, было сделано, um Gottes Christi Willen[264]. Как я могу отвечать за самоубийство неизвестной мне особы? Какое отношение имеет ко всему этому мой собственный ребенок? Как можно допускать, чтобы публично бранили и оскорбляли человека auf solche niedrige Art und Weise?[265] Я должна получить удовлетворение! Суд признал, что я невиновна: das muss man unterstreichen, dass das Gericht das selbst eingesehen hat![266] А вы, Балочанский, что вы думаете?
О б е р - л е й т е н а н т ф о н Б а л о ч а н с к и й (с легким кавалерийским поклоном, звякнув салонными шпорами). Я, разумеется, согласен с вами, сиятельная баронесса. Ich sehe aber nicht ein, wozu das ganze Herumreden um die Sache? Jedenfalls mein’ ich, dass man dem Kerl (ich mein’ den betreffenden Journalisten) eins auf die Fratze hauen sollte! Schwere Kavalleriesäbel sind dazu ein ganz besonderes Mittel[267].
Леоне смеется громко и резко, совершенно непринужденно и от души.
Б а р о н е с с а К а с т е л л и. Warum lachst du, Leo?[268]
Л е о н е (словно возвращаясь от своих мыслей к действительности). Ich? Hab ich gelacht? Nein, gar nichts! Gar nichts![269]
Возвращается доктор Зильбербрандт и чрезвычайно внимательно слушает этот разговор.
Ф а б р и ц и. Я думаю, что Пуба прав. Его доводы несокрушимы. Пусть он публикует опровержение в подобном духе и подаст жалобу. Так будет хорошо.
Г л е м б а й. Меня опыт научил относиться без всякого доверия к печати, общественному мнению и суду. Какое еще удовлетворение мы можем получить? Наивысшая реабилитация, какая вообще может быть достигнута, уже получена: суд нас оправдал. Не знаю, существует ли возможность еще какой-либо реабилитации? По-моему, уже самый тон этих писак и памфлетистов свидетельствует о том, что они не намерены ни с чем считаться. Пусть пишут что угодно! Самое разумное было бы, по-моему, перечеркнуть все и предать забвению. А ты, Леоне, что ты думаешь? Ты весь вечер демонстративно молчишь.
Л е о н е (спокойно, с полным безразличием, словно он всецело поглощен набиванием трубки, говорит наивно и добродушно, будто в его словах нет ничего страшного). Я думаю, все ваши доводы и контрдоводы, вместе взятые, не воскресят эту умершую женщину. Она разбилась, для нее все кончено.
Б а р о н е с с а К а с т е л л и (раздраженно). Знаешь, ты бы мог, наконец, избавить нас от твоих überspannt[270] взглядов! Das alles ist wieder überspannt![271]
Л е о н е (спокойно и очень искренно). Überspannt или нет — женщина умерла. И ее ребенок умер. И старая Руперт умерла. Все они умерли.
Б а р о н е с с а К а с т е л л и. Уж не хочешь ли ты сказать, что я каким-то образом виновата перед этими женщинами?
Л е о н е (не отвечая на ее вопрос, будто не слышал его). Да, они умерли. И если вам угодно знать, что я об этом думаю, тогда уж извольте выслушать. А если нет — мне все равно. Так вот, мой дорогой и досточтимый отец, я думаю, что все, что произошло — irréparable[272]. То, что Пуба тут декламировал, имеет отношение к jus[273]. Или, вернее, к тому, как первые ученики представляют себе jus, — а Пуба всегда был первым учеником. Все, что полагается, Пуба знает наизусть — и доводы и контрдоводы. А между тем есть вещи, которым не может научиться даже первейший из первых учеников; есть вещи, которые не записаны ни в уголовном кодексе, ни в правилах уличного движения. Более того, такие вещи не решаются и на кавалерийский манер, mit schweren Kavalleriesäbeln[274], как полагает тот рыцарь в мундире. Одним словом, я думаю, что все ваши разговоры не имеют ни малейшего отношения к происшествию!
Ф а б р и ц и. К какому происшествию? Что тут еще произошло?
Л е о н е. А произошло то, что одна женщина со своим ребенком бросилась с третьего этажа, и оба погибли. Вот что произошло. Вот все, что здесь случилось. А за пять минут до того она звонила у дверей глембаевского дома, и ее вышвырнули на улицу.
П у б а (язвительно). Ну да, ты же артист! Известно, что художников все на свете удивляет, как и параноиков. Параноики во всем видят какие-то «происшествия».
267
Я не понимаю, о чем столько рассуждать? Во всяком случае, тому парню — я имею в виду газетчика, — по-моему, следовало бы надавать по морде! Тяжелые кавалерийские сабли особенно подходят для этого